Эвелин,

Сказка о влюблённой человеконенавистнице

В Англии XIX века жила себе девушка, по имени Эвелин… На самом деле настоящая Англия того времени выглядит совсем не так, как я её описала, а причину этого вы узнаете буквально через несколько глав.

Всю жизнь она считала себя особенной, и не вписывающейся ни в рамки современной моды, ни обычаи самих современников. Ей казалось, что было бы лучше, если бы она родилась на 20 веков раньше, или на 20 веков позже. Ну, наверняка, не надо так преувеличивать! Хватило бы и пяти веков, чтобы сделать её счастливой. В душе она мечтала, что ей удастся вернуться в первый день мира, и с этого момента прожить всю Историю (всё это просто из-за чрезвычайного любопытства – она хотела подтвердить или опровергнуть мифы и факты, да и просто так увидеть, всегда ли люди были такой обузой для планеты). И так, всё своё детство, её заботили только прошлое, да будущее, и поэтому она всё время настолько отставала от прогресса окружающего мира, что люди вокруг смотрели на неё с презрением. Некоторые считали её в своём роде отсталой, некоторые боялись заразиться грустью, некоторые опасались её нестандартных забот, а некоторые вообще старались не говорить вслух, что они о ней думают. Если бы она жила среди нас, её бы приняли за больную начальной стадией аутизма (если у аутизма вообще есть стадии). Сама же Эвелин, глядя на всех "некоторых", считала себя человеконенавистницей. Кстати, в этом слове 22 буквы. Возможно вы считаете, что невозможно быть человеконенавистником, будучи Человеком… Но Эвелин себя человеком не считала.

Просто, она имела особое мнение о человечестве – анатомии для определения бытия человеком недостаточно.

Итак, она жила в Англии. И единственное, что могло бы её утешить, это довольно малое количество людей, по сравнению с XXI веком. Ведь в то время людей и вправду было меньше… Так что ей ещё повезло.

Когда ей исполнилось 19 лет, она нашла себе маленькую квартиру в Стар-Тауне (это где-то 5 ярдов от перекрёстка двух звериных троп на одичалом поле), и жила в ней спокойно и свободно.

Здесь не было принято навязывать своё мнение о соседях, и на Эвелин никто не обращал внимания. В принципе, обращали, конечно, но никто не приглашал её к себе в гости, или на пикник к озеру, а в её понятии, это равносильно полному игнорированию.

Подрабатывала она в местной кондитерской. И с раннего утра у входа кондитерской её поджидали молодые поклонники (обычно один или два, и не каждый день, но девушка на столько это ненавидела, что видела в них целую очередь надоедливых романтиков), ведь по сути она была довольно миловидная. Но все они ни разу даже не услышали её голоса. Она только слегка улыбалась и отрицательно качала головой, проходя мимо них. Эвелин всегда казалось, что это слишком просто, и совсем не романтично, и будь она проклята, если таким образом люди находят свою истинную любовь. Всё-таки, незачем себя проклинать, ведь, лично я уверена, что многие люди нашли свою истинную любовь, всего лишь встретившись в автобусе, или познакомившись в Интернете.

И так, в течение около полутора лет, она понемногу зарабатывала на жизнь, украшая торты. Не смотря на это, она никогда не считала себя принадлежащей искусству. И когда видела картины художников, сделанные на заказ и стоящие столько денег, сколько ей не понадобится, даже если она будет мечтать о чём-нибудь сверхдорогом, то придерживалась собственного мнения, которое было покрепче высказываний самых злобных критиков, и самых самовлюблённых художников. А когда слышала самые романтичные и самые душераздирающие стихи, то лишь вздыхала, но опять же, никогда не говорила своего мнения вслух. Ведь о вкусах не спорят! А всё потому, что она знала, что если только попробует нарисовать картину, никто не сможет оторвать от неё взгляд, и никто не решится критиковать такой шедевр. А если она напишет стих, люди будут повторять его каждое утро перед молитвой, и каждый будет слышать в этих магических словах неповторимую мелодию, неощутимые чувства, и незабываемые переживания!

Возможно это, или нет, мы никогда не узнаем, потому что Эвелин никогда за всю свою жизнь не воплощала своих фантазий.

Вот так Эвелин жила в своих мечтах, и совсем не собиралась спускаться с небес, ещё бы - в небесах просторно и прохладно, и всё кажется маленьким, незаметным, и неважным. Это был её девиз.

Иногда, правда, ей на ум приходила одна очень чёткая фраза "Вот исчезну, никто и не заметит", она всегда хотела сказать это людям, со слезами на глазах, и погромче, но не говорила, потому что им эта фраза покажется эгоистичной. А когда они говорили ей что-нибудь обидное, она отвечала, что люди просто не способны задеть человеконенавистницу! Порой она удивлялась – какое право имеют люди ненавидеть её, ведь у них нет на это таких же мудрых и глубоких причин!

 

 

 

Глава II

Жизнь Эвелин приобрела интересный оборот, когда её дядя по материнской линии (о котором она даже и не помнила) завещал ей целый зАмок, и кучу денег. Не самый большой замок из всех, что вы видели, но всё же слишком большой для скромной незаметной девушки...

В завещании он сказал, что не хотел оставлять прекрасный замок своим двоим сыновьям, так как они были злые, жадные, и не склонные к пониманию искусства (можно подумать, что Эвелин больше понимает в искусстве!). Эвелин он считал девушкой порядочной, не жадной, милой, и очень умной. Эвелин удивилась такой похвале (ей часто говорили комплименты, и каждый раз она искренне удивлялась; но на этот раз ей стало даже приятно).

Теперь она не знала, что делать дальше. Всё-таки, ни с того ни с сего - Замок!

Кстати, насчёт родственников Эвелин: её родители живы и здоровы, но она с ними видится редко, потому что единственное, что их интересует – её личная жизнь (а точнее, они хотят знать точную дату её свадьбы), а её у неё нету! Её старший брат, Джордж, видится с ними чаще, так как его личная жизнь более налаженная, и их ничего не беспокоит. Отец Эвелин, Уильям Томпсон, биолог, и изучает язык насекомых, а мать, Мария, в девичестве Мария Уинстон, работает кухаркой в ресторане. Эвелин взяла у отца нескончаемый запас фантазии и любопытства, а Джордж хорошо разбирается в еде. Их интересы никогда не совпадали, но они легко понимали друг друга. И всегда, когда у Эвелин возникали трудности, она обращалась к брату.

Жил он в соседнем городке (который располагался в двух ярдах от муравейника), и вёл очень весёлый образ жизни – пил-гулял. Но никогда не грубил никому, и, в сущности, был на удивление порядочным человеком, и даже работал журналистом в газете, в отделе развлечений (обычно он рекламировал новые напитки в пабах, и писал очерки о всевозможных состязаниях, происходящих в городе).

"Что ж, я поеду к брату и расспрошу его о дяде Томасе, и о замке…" – решила девушка. Недолго думая, она собрала сумочку с едой и одеждой (если она собиралась куда-нибудь выехать, это обычно затягивалось на несколько дней), накинула дорожный плащ, и вышла на улицу. Ах да, только на улице она заметила, что забыла самое важное. Это качество надоело ей самой, и поэтому, злая, она поднялась в свою квартиру, с огромным трудом нащупала ключ от входной двери, спрятанный в пояс, и забрала завещание, оставленное на кухонной доске.

Удивительно, но попутная повозка появилась, не заставляя себя ждать. Повозку вёл юноша - он ехал в столицу, чтобы найти работу. Он представил девушке свою сестру Лизу,  которая скромно и незаметно сидела в углу повозки, и между ними завязалась беседа:

- Вы давно живёте в Стар-Тауне? – спросила Лиза.

- Около полутора лет… Кстати, скажите, а почему этот город так называется? "Город звёзд"?

Лиза удивилась, что Эвелин так резко поменяла тему разговора, тем более, что мало кто не знает источника названия города, в котором живёт – это неприлично! Но она простила Эвелин такую неграмотность:

- Однажды здесь произошло очень странное явление – откуда-то с неба разом начали сыпаться железные камни, размером с кулак! Они летели с огромной скоростью и пробили крыши во многих домах. Никто не знает, что это было, но мистер Хоуп (самый уважаемый учёный города) считает, что это были звёзды, которые остыли в полёте к Земле. В итоге все "звёзды" собрали, и поместили в музее. И вскоре эта находка стала такой известной, что город так и назвали - "Город Звёзд".

Юноша подтвердил, что эту историю им рассказывал отец, который сам следил за происходящим, будучи мальчиком - они с друзьями помогали собирать звёзды и получили по монете за каждый найденный экспонат.

- Интересно. А куда вы едете? – спросила их Эвелин.

- Я выхожу замуж, и еду к родителям жениха, - ответила девушка.

- А кто жених? Ваши родители сами его выбрали?

Эвелин говорила черезчур спокойно, будто читала вопросы с листка, а Лиза не прекращала жестикулировать и гримасничать, как будто общалась со своей старой подругой. Она хихикнула и махнула на Эвелин рукой:

- Слава Богу, нет… мы были самыми близкими друзьями, сколько я себя помню, никто не сомневался, что мы в итоге поженимся.

Эвелин никогда не соглашалась с фразой "Слава богу" – можно ведь сказать "К счастью", или… или ещё как-нибудь по-другому…

- Тогда это хорошо! Нехорошо, когда пытаются выдать замуж насильно, за человека, которого ты совсем не знаешь!

Лиза улыбнулась. Эвелин попыталась представить внешность её жениха, судя по всему он крепкий, со светлыми волосами… В общем, Эвелин не стала ей завидовать – крепкие мужчины со светлыми волосами определённо были не в её вкусе. Она подумала, что если бы у неё был друг детства, и все ждали бы, когда они уже поженятся… ей это не показалось такой уж приятной ситуацией! Нет, ну как можно всё детство провести с одним человеком, а потом ещё и выйти за него замуж, делая вид что они до сих пор не надоели друг другу, и жить с ним дальше, и ещё дольше??? Её это скорее пугало.

А вот и муравейник - ещё два ярда, и они на месте.

Эвелин сосредоточилась на цели поездки, и замолчала. Видимо, безмерная радость Лизы на некоторое время заразила её, и она сама не заметила, что уже минут десять рассказывала им о своих родителях, о том, что они один раз уже пытались выдать её замуж, и с тех пор она с ними не общается. Юноша на мгновение засмеялся, но не повернулся к ней.

Девушка спустилась с повозки у развилки и пошла дальше по вымощенной дорожке.

 Её брат жил в маленьком доме с сараем, в котором в свою очередь жила свинья и две курицы с петухом.

Эвелин, не спеша, подошла к двери и тихо постучала три раза, под счёт "Раз-и, два-и, три-и, конец такта". Она не любила стучать в дверь так, чтобы человек сломя голову нёсся открывать, придумывая на ходу ужасающие причины такого бешеного стука в дверь – она предпочитала, чтобы люди вообще не слышали, что кто-то стоит за дверью. Поэтому, совсем тихо постучав, девушка осторожно села на крыльцо, и настроилась долго ждать. Дверь распахнулась, вися на одной петле, и из дома выскочил человек лет 26-и.

- А, я сразу догадался, что это ты, сестрёнка! – он посмотрел вниз, и увидел "сестрёнку", сильно запрокинувшую голову, пытаясь посмотреть на него из-под  своей шляпы.

- Здравствуй, Джордж, - Эвелин заулыбалась и сама представила себя маленькой собачкой на подушечке при виде богатой хозяйки.

- Ты улыбаешься как богатая собачка, - Джордж засмеялся, и пригласил её войти в дом, - ну давай, как жизнь, мы уже, кажется, пол года не виделись… Хочешь чаю?

- Джордж, я к тебе по делу! – начала было Эвелин, но ей сто раз говорили, что неприлично начинать так разговор… - а, ну вот, я принесла тебе пирог из кондитерской. Так что давай попьём чаю…

- Сию минуту, - он прошёл в соседнюю комнату, которая, возможно, считалась кухней.

Девушка села в кресло и осмотрелась. Можно подумать, что он вообще никогда не убирает у себя в доме! Зато, судя по всему, он завязал с картами, иначе она боялась, что увидит один сломанный стул посреди голой комнаты! Или, быть может, ему просто везёт в последнее время?

Джордж принёс две чашки на подносе, и они сели пить чай.

- Ну, как ты тут поживаешь? – спросила Эвелин.

- Да вроде всё нормально… Одну курицу стащила соседская собака, но я её спас, а вторая… оциплилась…

- Оциплятилась! – поправила его сестра, и они засмеялись (не покатились со смеху, а просто так, коротко хихикнули) - как пирог?

- Вкусно! Почаще бы мне таких. Уверен, в твоём магазине больше никто не умеет так печь пироги.

Эвелин не посчитала нужным говорить, что она только замешивает крем для тортов… Оба были рады встрече, и не переставали улыбаться, как умалишённые. А когда закончили пить чай, Эвелин, наконец, перешла к главной теме:

- Скажи, Джордж, ты помнишь нашего дядю Томаса? Расскажи мне о нём!

Джордж осуждающе посмотрел на сестру:

- Конечно! Он каждый год приезжал к нам и дарил подарки – мне, тебе, и нашим самым близким друзьям. Он был интересным человеком, всё время задавал нам загадки… Я только один раз отгадал… сейчас вспомню, что он спрашивал… - он зажмурился, - нет, не помню! А ты всегда отгадывала наполовину – только одно слово из двух, или синоним к правильному слову… И тогда он говорил, что ты заслужила сладостей как за полтора ответа, а мы всегда получали только утешительные призы (потому что сразу видно, что ты думала сама, когда мы сразу прекращали пытаться, если родители не хотели подсказать). И ещё он всегда наблюдал за нами, как мы играем, как мы делим игрушки, и как мы общаемся с другими детьми. А потом делал философские прогнозы на счёт нашего будущего (он утверждал, что люди не меняются и таким образом уже тогда разделил нас на хороших людей и плохих). И всегда он говорил родителям, что ты отличаешься от всех нас, ты как бы течёшь по параллельному руслу – тебе никогда не было дела до наших разговоров, хотя ты вроде бы иногда участвовала в наших играх (если они основывались на воображении). Дядя Томас сказал, что ты всегда будешь отличаться от людей вокруг тебя, но никто этого не будет замечать, потому что каждый день ты меняешь свой характер как хамелеон, подстраиваясь под окружающую среду, и сама не замечая этого.

Эвелин внимательно слушала брата, и вспоминала дядю Томаса – толстого, седого, доброго, и болтливого. "Интересно, а как Джордж знает, что дядя говорил взрослым? Он же говорил это родителям лично! Наверно так он ещё в детстве развивал свои журналистские навыки"

- Он завещал мне свой замок, - прошептала она.

Джордж подумал, и ответил:

- Чего и следовало ожидать.

Потом подумал ещё немного:

- Боже, но это же просто великолепно здорово! Ты представляешь, у тебя собственный замок, и куча земли! Это же настоящее счастье!

- Ты хочешь быть на моём месте?

- Нет. Мне и тут хорошо – много народу, весело. А вот по тебе всегда было видно, что ты мечтаешь о тишине и одиночестве.

- Я мечтаю не только о тишине и одиночестве. Я столько мечтаю, что моих мечт на три человека хватит.

- Ладно, не принимай близко к сердцу! Лучше покажи мне завещание… Ты ведь его нигде не забыла?

Эвелин достала завещание из сумки и положила на стол (чуть не окунув в остатки чая!).

Он бегло прочитал бумагу и протянул:

- По-ве-зло! Ты сможешь делать с этим замком всё, что тебе вздумается, он полностью тебе принадлежит. Также ты получаешь некоторую сумму денег, что позволит тебе найти слуг и быть может, если потребуется, – отреставрировать замок, и чтобы у тебя были деньги на повседневные расходы.

- А что значит повседневные расходы?

- Ну… то, что ты часто покупаешь – украшения, одежду…

- Эй! Я не покупаю одежду каждый день! Да ты знаешь, сколько лет назад эта шляпа вышла из моды? А я после неё ничего нового не покупала! – Эвелин задумчиво посмотрела на свои голубые тряпичные туфли, - а правда зря… наверно, мне не мешало бы прикупить новой одежды…

- Вот для этого он тебе и оставил денег на повседневные расходы! Ладно, я читаю дальше…

- Слушай, это звучит как подвох. Что-то…

- Нет, всё в порядке. И если я не прав, можешь вернуться сюда, и бросить в меня вот этот чайник!

- Договорились, - Эвелин злорадно улыбнулась.

Она сама не заметила, что наступил вечер, а за ним и ночь.

- Ой, ночь на дворе! – воскликнула она.

- Вот видишь, какая ты замечательная, всегда замечаешь любые мелочи! – ответил Джордж, - можешь лечь спать тут… где-нибудь…

- Да, и я прямо рано утром поеду домой.

- Да ладно, "прямо рано утром"! Ты ж не в отеле, за ночь и за день платить не надо. К тому же, я научил своего петуха не горланить на рассвете! – гордо сказал Джордж.

- Круто…

 

 

Глава III

Эвелин решила не возвращаться домой, а поехать посмотреть на замок. На втором листе завещания была карта, на которой вместился городок Джорджа, Стар-Таун, и маленькая деревня, а через полмили от неё – сам замок. Эвелин не хотела искать замок по всей Англии - пытаться понять что-нибудь по карте ей и в голову не приходило, поэтому она решила заехать в ближайшую к замку деревню, а оттуда, по идее, замок уже можно увидеть (только если он выше травы). Судя по письму дяди Томаса, эта деревня – южнее города, в котором живёт Джордж.

Утром они вместе позавтракали, и Джордж провёл сестру к выходу из города, повернул её к Югу, и убедился, что она села в приличную телегу к нормальному человеку. То, что она регулярно ездит на попутных телегах, всегда заставляло его чересчур волноваться за её здоровье. Она никогда не понимала – как можно волноваться за здоровье других людей, но если учесть, что её собственное здоровье волновало её ещё меньше – не стоит считать её эгоисткой.  

«Приличную» телегу влёк коротконогий жук, а управлял им очень старый дед, он курил трубку, и Эвелин с трудом нашла место, где дым на неё не шёл.

- Куда же собралась юная леди? – поинтересовался извозчик.

- Сама не знаю... Надеюсь, в деревне меня ждёт ответ...

- Ну, желаю удачи! Знаете, смысл жизни каждой женщины - в поиске мужа и воспитании детей. В этом я вам от всего сердца желаю удачи!  А остальное само придёт! – старик подмигнул, и Эвелин вежливо улыбнулась в ответ. Обычно от её вежливой улыбки людей пробирал холод по спине…

"Ну, причём тут семья! Я еду в такую даль, никогда ещё не ездила туда-не-знаю-куда, еду в неизвестность, в бесконечность, в путь к долгожданному спокойствию, но при чём тут муж и дети???!!! Особенно дети!.. Особенно муж"

- И всё же, какова цель вашей поездки?

- Расшифровать завещание, которое я получила от дяди.

- Царствие небесное вашему дяде, - извозчик снял шляпу и был готов прослезиться.

- Да. Впрочем, я его совсем не помню, так что… вот еду от брата, который описал мне его, видимо он меня очень любил...

- Ах! Как?! И ваш брат тоже погиб? О, юная леди повидала столько горести... А сколько вас было в семье? – старик расчувствовался, и Эвелин испугалась, не заплачет ли он (ведь это затуманит взор, и они могут заехать чёрт знает куда).

- Да нет! – "Господи, ещё ни разу ни один человек не понял меня правильно с первого раза!" – брат мой в полном здравии, уверена, он сидит сейчас с друзьями в очередном пабе! Я говорю, брат рассказал мне, что дядя очень меня любил...

Старик поспешно вернул шляпу на место, и, сделал суровое лицо:

- Это хорошо. Ну что ж, юная леди, мы на месте! Ещё раз желаю удачи во всём, и помните – впредь, тщательней стройте предложения!

Эвелин ничего не ответила.

Она посмотрела на любезно распахнутые ворота деревни, и ей отчаянно захотелось домой.

"Ладно, по совету брата, все дела начинаются в пабе. И я с ним согласна".

Девушка зашла в маленький паб, под названием "Сломанная подкова", выжженном на бересте, и остановилась среди столиков в самом центре комнаты. В 10 часов утра здесь было довольно тихо – два пьяных джентльмена, которые играли в карты с бездомным мальчишкой, да хозяин заведения, дремлющий за стойкой. Девушка подошла к нему:

- Простите, сэр…

- Мистер Роберт Ролл, - с явной гордостью отметил он, не поворачивая головы к девушке.

- Ага… Мне было велено прийти в эту деревню, но я не знаю зачем. Вы мне не поможете?

Кажется, хозяину не понравилось название места его жительства, но он не особо показал виду:

- Может помогу, а может и нет. Выкладывай, кто тебя послал.

«Да что ж я – шпионка, что ли?.. Жаль, что нет, но не будем об этом»

- Ну… У меня вот… у меня есть завещание Томаса Уинстона, он, в принципе, велел мне прийти в это место, и я здесь всё узнаю.

- Дай-ка подумать… До чего ж знакомое имя! – он думал и думал, и думал, и тёр лоб, и Эвелин подумала, может он с похмелья и не стоит забалтывать бедного человека рано утром…

- Да-да! Ведь я его знаю!

Эвелин оживилась.

- Он жил через 3 дома от моего паба… Невысокий, слишком рано поседел… Да, он умер совсем недавно, царство ему небесное. А вот за его завещанием все охотились, и вот теперь я вижу, кого он выбрал, - бармен лукаво улыбнулся, и сделал ей "ну-ну-ну" пальцем.

-  А вот… Так что же это за замок? Где он?

- Очень странно, но замок выстроен совсем недавно! Никто из моих знакомых в нём не был, лишь Том жил в нём припеваючи, гостей он не любил, а тем более критиков архитектуры. Но каждую неделю он приезжал в эту самую "деревню", как Вы выразились, веселил народ! Угощал всех скотчем, играл в карты, а ночевал в своей квартирке. А рано утром возвращался обратно в замок. Довольно странный образ жизни, правда? Жить в полном одиночестве бОльшую часть времени, когда человеку нравится развлекаться в шумной кампании!

- Кто знает…

Бармен посмотрел на неё осуждающе, очевидно решив, что она собралась пойти по стопам своего дяди, и вздохнул:

- Может, выпьете что-нибудь перед уходом?

- Нет, что вы…

Девушка, не спеша, вышла из паба, и побрела по широкой улице. Люди вокруг были такие суетливые, что Эвелин решила, что либо новый городок строится на глазах, либо обречённая деревушка готовится к войне с кем-нибудь… Ну, может с саранчой! Она уже отчётливо увидела роту саранчи (их в ней точно больше пяти!), застилающие небо… Довольно эффектно! И люди с криками разбегаются по домам, и больше всего все боятся за продуктовые магазины!

Ладно, пора бы уже посмотреть на замок, ради которого она уже почти сутки находится вне дома! С помощью приложенной карты она снова убедилась, что совсем не понимает по картам, поэтому она стала посреди дороги, и, обратилась к любому человеку, который её услышит:

- Скажите, вы не знаете, где находится… - не успела она окончить фразу, как один суетливый человек остановился, и посмотрел на неё очень внимательно, настроенный помочь ей, что бы она ни просила.

Её вдруг обдало волной счастья, при виде лица юноши, который вчера привёз её к Джорджу. Нетрудно догадаться, что это значит, не так ли? Хе-хе.

Проблема большинства фантазёров в том, что они не признают случайностей. Поэтому единственным объяснением такой встречи была – Судьба.

 

Глава IV

- Что Вам угодно? – поинтересовался он чрезвычайно вежливо. И сейчас он показался Эвелин самым галантным из всех, кого она когда-либо встречала.

- Да только… - она отвела взгляд, - вы знаете где находится замок дяди Томаса… то есть… мистера Томаса Уинстона?

- Знаю. Повернитесь на запад, и идите прямо, пока не врежетесь в огромный замок.

- Спасибо… - она кивнула, не глядя на джентльмена.

- Хотите, я помогу Вам нести Ваш багаж?

- Это было бы очень мило с Вашей стороны…

Он взял у девушки сумку, вдобавок к своему чемоданчику, и они вместе пошли к замку. Когда они вышли из деревни, юноша заговорил:

- Ваше лицо мне кажется знакомо…

- Да-да, я вчера ехала с Вами и Вашей сестрой к моему брату.

- Я вижу у Вас очень хорошая память на лица… Кстати, меня зовут Юлиан.

- Любопытное имя, - она улыбнулась, - а я Эвелин.

Юлиан переложил все вещи в одну руку и попросил её руку, чтобы поцеловать её. Девушка по привычке дала левую руку, но поспешно одёрнула и протянула правую.

- Сколько Вам лет, Юлиан? – спросила она.

- 21.

- А мне 20 с половиной, - ответила она с некоторой гордостью, хотя возможно леди обычно не должны говорить свой возраст, и Эвелин обычно нравились все эти заморочки с правилами этикета, она редко выполняла их, а только предпочитала знать теорию.

Вот над пшеницей возвысился замок. Действительно, огромный! Издалека он выглядел странно, как-то неуклюже, будто его построил великан - правда, он очень старался!

- Вот и замок Вашего дяди… - они подходили всё ближе, и замок становился всё выше, - очень красивый! Неужели Вы собрались жить здесь в полном одиночестве??? Или, быть может, Вы замужем?

- Нет! – она с ужасом представила, что было бы, если бы она уже была замужем, и только сейчас встретила этого, Юлиана - Не знаю, что было бы… То есть, я не знаю, буду ли я вообще здесь жить… Я хочу просто посмотреть, что там внутри. Действительно, страшновато быть одной в таком огромном доме, и так далеко от города! – в принципе, её не пугало жить одной в огромном доме, далеко от города! Вообще-то, это было её мечтой. Просто Юлиан бы её не понял.

Они прошли по дорожке через ворота, и юноша оставил её (вещи) и свои вещи на крыльце.

- И всё же, любой с радостью согласился бы жить в таком замке! – Он заглянул в окна, задрал голову и посмотрел на крышу, от высоты кружилась голова.

Девушка подошла к двери и постучала. К всеобщему удивлению, ей никто не ответил.

- А где же дворецкий? – тихо спросила она.

- Вы думаете - здесь нет дворецкого? И слуг нет??? Ну, может, планировалось, что у Вас есть личный слуга, которого Вы должны были привести с собой.

- Личный слуга??? – Эвелин мельком представила себя рядом с личным слугой, но ей это показалось неправдоподобным.

Юлиан залез на крыльцо сбоку, а не по ступенькам, и открыл дверь сам.

Эвелин зашла за ним, и прикрыла дверь. Весь замок был освещён каким-то "пушистым" светом, несколько ровных лучей проходили только из окон высоко под потолком, так как ставни больших окон были плотно закрыты. Юлиан обошёл весь первый этаж - он был весь в чёрном, и его было видно только когда он попадал под луч.

- Аууу!!! – закричал юноша, вернувшись к центру гостиной, и ему никто не ответил, даже эхо, - а в завещании дядя Вас не предупредил о том, что в замке нет ни души?

Эвелин понадобилось время, чтобы отвлечься от завораживающей картины – он было похож на светящегося ангела, когда попадал под луч.

- Ой, он же писал, что оставил мне деньги, чтобы нанять слуг, но…

- Что ж, я полагаю, теперь Вам нужно вернуться в город, и поискать слуг или дворецкого. Вы хоть знаете где деньги?

- Знаю, но Вам не скажу.

- Ах, а я и не напрашиваюсь! – юноша резко повернулся к выходу, открыл дверь, взял свои вещи с крыльца, и уже подошёл к воротам, когда Эвелин очнулась и воскликнула:

- Стойте! - она выбежала за ним на крыльцо, - Вы же…

- Да?

- До свидания, - она улыбнулась.

- До свидания, - он кивнул и растворился среди пшеницы.

Ей стало немного стыдно, когда она заметила, что уже минут пять смотрела на тропинку, и она опустила глаза.

"И почему мне так радостно? Ведь я больше никогда его не увижу. А если и увижу… он меня не узнает, а я не стану привлекать внимание. Нет! Я смогу привлечь внимание! Тогда, почему же я не иду за ним, а стою на крыльце с глупым выражением лица, не в состоянии даже смотреть ему в след?!"

 

Глава V

Главная героиня этой книги нашла стул у двери, очевидно принадлежавший дворецкому, и села на него, с огромным трудом подчинив основы платья: "Как странно… И что же я буду здесь делать??? Совсем одна!.. Нет! Так нельзя - всю жизнь мечтать о полном одиночестве, а теперь скучать по шумным городам?! Да что же я уже скучаю!!! Кстати, а по чём же я скучаю? По… По том, что больше никогда не увижу этого прекрасного человека… Н-да. Всё идёт к одному, а радость не проходит. А вдруг это всё неправда, завещание не мне адресовано, а… Эх, я! Да где же найти такую Эвелин, как я, у которой был дядя Томас, который её любил как собственную дочь? Ну всё! Не буду я тут сидеть, сложа руки! Нужно найти слугу…слуг…" – Эвелин утвердительно самодовольно улыбнулась, и мечтательно посмотрела вдаль.

"- Миледи, Эвелин, Ваши туфли натёрты до блеска.

- Ваша комната убрана, ни одна фарфоровая фигурка не задета…

- Миледи Эвелин, разрешите подать Вам тёплое вино, которое я очень долго искал по всей Англии!.. а, Вам уже не хочется вина? Глубочайшие извинения! Ах да, Ваша сумочка полностью осмотрена, я нашёл ценную бумагу, которую Вы так долго искали – вырванное из календаря 18 декабря 1833 года, на котором ничего не написано"

"То, что надо!" – Эвелин кивнула трём слугам, которых уже довольно отчётливо нарисовала перед собой, они поклонились, и разбежались по срочным делам.

Она снова вышла из замка, взяла вещи, накинула дорожный плащ, и пошла обратно в деревню.

Солнце было в зените, и, казалось, пшеница становилась всё выше и выше прямо на глазах, и она начала бояться, что в конце пути, вместо деревушки она обнаружит одни лишь заросли пшеницы. Девушка всё шла и шла, повторяя в уме "Хорошо быть безнадёжным в безнадёжной ситуации – лучше, чем обнадёженным в безнадёжной ситуации, лучше чем оптимистом в этом мире, и никогда не плохо быть пессимистом! Хорошо быть пессимистом!!!" – она заметила, что эти рассуждения уже превратились в песню, которая ей очень понравилась, и она мелодично повторяла и повторяла:

- Хорошо быть пессимистом, а реалистов не существует вообще, хорошо быть безнадёжным в любой ситуации, и безнадёжной и надёжной! То есть… – она запнулась, - в ситуации, где стоит надеяться всё равно не стоит надеяться!!! – от собственных мыслей  и от палящего солнца (ведь она всё-таки забыла шляпку в замке) у неё закружилась голова, но ни одной крыши не было видно, ни одного звука не доносилось, и она подумала, что то, что она сейчас делает и называется "Надеяться… надеяться на появление деревни! Странно, когда мы шли к замку, я даже не думала, сколько времени прошло! А сейчас…" Она начала замечать, что в каждом колосе пшеницы есть какой-нибудь изъян, и от давящего ощущения, у неё ещё сильнее закружилась голова. Насколько всё криво, неидеально, непродуманно, и скучно! Нет, не так! ей никогда не бывает скучно! Всегда она чем-нибудь занята, хотя бы, сочинением песенок, о словах которых она никогда не задумывалась. Лишь бы не глупое "ля-ля-ля" или "му-му-му". Значит… "Неидеально, непродуманно и нескучно!..- Скучно!!!.. Да где же эта деревня???". Эвелин подняла голову к небу, и её потянуло вправо. Она задумалась на мгновение, говорит ли это о чём-нибудь… Может, нормальные люди могут идти прямо даже с завязанными глазами, а она сразу теряет равновесие когда поднимает голову к верху… А может, это тоже дар – вроде неисчерпаемой фантазии?

И вот, спасая её от совсем абсурдных итогов, как будто из-под земли, выросли такие красивые, идеальные крыши домов, с настоящей черепицей, с трубами, которые задымятся, когда наступит зима, а под ними выкрашенные стены, и окна с разноцветными ставнями, и люди, и собаки, и куры!!! Ах, через какой ужас она прошла! Через бесконечное пшеничное поле, где видно лишь кривые колосья, и маленький кусочек неба с невыносимо ярким солнцем!

Итак, всё кончено, девушка снова в деревне, и снова с обычным выражением лица – без тени улыбки, с широко распахнутыми глазами из-за плохого зрения. Это её привычное объяснение причины испуганного взгляда, при виде большого количества людей.

Что ж, пришло время подумать о слугах. Кстати, она не взяла с собой ни гроша! Спрашивается, почему??? По причине своей рассеянности! Не надо было смотреть на не такие уж и завораживающие вещи! Спрашивается, какой человеконенавистник любуется фигурой какого-то человека в лучах Солнца??? Каким бы красивым ни казался ей этот человек, не стоит тратить фантазию на такие бессмысленные вещи!

"И как я буду искать людей, которые хотят работать на меня? Разве я похожа на работодателя??? На феодала??? Кстати, что такое феодал?.. Что, надо стать посреди площади и закричать "Дамы и господа, не хотели бы вы устроиться ко мне на работу в качестве слуг?... да-да, это тут, недалеко, в моём замке!.." " – она начала нервно жестикулировать.

Она стояла посреди площади, чувствуя, что теряет голос от волнения, и откровенно желая упасть в обморок. И тогда… если к ней кто-нибудь подбежит, она без вопросов наймёт его на работу…

Эвелин вошла в паб, где была около двух часов назад, и хозяин показался ей старым знакомым:

- Здравствуйте, мистер Ролл, - она приветливо улыбнулась, заметив, что хозяин чувствует себя гораздо лучше.

- А, это Вы…

- Ага… Эвелин Томпсон.

- Очень приятно… Ну, так как продвигаются Ваши дела?

- Спасибо, всё в порядке, я уже побывала в замке, и очень-очень… довольна. Но теперь мне нужно найти слуг… слугу, - поспешно поправила она, чтобы не показывать манию величия - мистер Томас Уинстон оставил мне достаточно денег, чтобы я могла это сделать… Но я не знаю где можно найти тех людей, которые согласились бы работать на меня...

- Ну… - он пригладил волосы на лысине, и в глазах у него загорелись деньги… ну да, конечно, Эвелин заплатит ему, если он ей поможет, - я могу поспрашивать некоторых людей в этой деревне, и даже в округе, и если найдётся кто-нибудь подходящий, он придёт к Вам в замок и Вы его проверите, договорились?

- О, большое спасибо!.. Знаете, я сейчас должна зайти к брату, а завтра утром снова вернусь к Вам. До свидания.

- До свидания. Я сейчас попрошу Джеймса отвезти Вас к брату.

- Это было бы очень мило, - девушка изобразила что-то вроде реверанса.

Джеймс, невысокий, крепкого телосложения, (Эвелин знала только два типа людей – крепкого телосложения, невысокие, со светлыми волосами, и те, которые были в её вкусе) встал из-за дальнего стола, кивнул хозяину и пригласил Эвелин на улицу, где стояла его повозка.

- Простите, мисс, я вынужден вернуться в паб, но не заставлю долго себя ждать, - он помог ей взобраться в повозку, поклонился, и ушёл.

Эвелин кивнула своему выводу, что Джеймс – мясник или кузнец, и ему, очевидно, стоило больших усилий разговаривать интеллигентно. Он достоин похвалы!

На седьмом небе от счастья, что всё обошлось без обмороков, девушка устроилась поудобнее у бортика, и… и она снова наедине с неидеальной пшеницей. Она так зло посмотрела на шеренгу колосьев, что они отшатнулись.

"То-то же!" – подумала она.

 

Глава VI

Джеймс совсем не разговаривал, и Эвелин решила вздремнуть. Но, как только она закрыла глаза, кто-то потянул её за локоть.

- Да? – она приоткрыла один глаз.

- Простите, миледи, Вы не сказали, куда мне ехать… - "кузнец" смущённо смотрел ей в открытый глаз.

- В… ну там же… у муравейника направо, и через 2 ярда будет город, - она снова задремала, и не открывала глаз пока не въехала в город:

- Большое спасибо, Джеймс, до свидания.

- До свидания… - он помог девушке спуститься с повозки, отдал ей сумочку, и поехал обратно в деревню.

Она ещё постояла некоторое время, потому что её укачало (просто не надо было спать во время езды под солнцем), и снова пошла по той же вымощенной улице к дому брата.

 

 

Глава VII

"Что ж, братец, я вернулась…" – она злорадно сощурилась, стоя у закрытой двери:

- Раз-и, два-и, три-и, конец такта! – она постучала и спустилась на одну ступеньку.

Джордж распахнул двери, и посмотрел вниз:

- Ах, моя маленькая сестрёнка, да ты с каждым днём всё ниже и ниже?

Она как можно быстрей вернулась на верхнюю ступеньку, всё же успев вообразить, как эффектно скатится вниз, если в нужный момент не поднимет подол. Убедившись, что она уже значительно дольше «нужного момента» стоит на верхней ступени, она смогла спокойно вдохнуть и выдохнуть.

- Эх ты, актриса!

- Фантазёрка.

- Ты всё ещё меня ниже… Брось, входи! – Джордж направил её в гостиную и отошёл в кухню.

Эвелин кивнула и спланировала на ближайшее кресло:

- Я к тебе снова по делу… Я посмотрела замок, - она глубоко вдохнула и закусила губу от нетерпения, - я думаю, что могу нанять слуг… слугу!

- Ага… - Джордж упустил чайник с кипятком на чашку, и кажется, отбил край носика. Нет-нет, это не из-за того, что сказала Эвелин, это обычное совпадение - стандартное! А "ага" он сказал, потому что под-т-вердились (а, ну да, это ж от слова Твердь Небесная… пардон, не то печатаю) его ожидания на счёт… Так, тихо, сначала: он ожидал, что носик всё же отвалится когда-нибудь, вот и подтвердились его ожидания. Понятно? Понятно!

Ну так вот. Он оставил всё как есть и пришёл в гостиную.

- Я не взяла из замка ни монетки, и не знаю, как я теперь собралась искать людей… ну, на работу.

- Ой, так уж и быть, дам я тебе немного денег в долг, - он заёрзал в кресле, якобы сопротивляясь своим словам.

- Спасибо, Джордж, ты настоящий друг!

- Кстати, я к тому же твой настоящий брат, - он поднял указательный палец, - чай будешь?

- Нет-нет.

- А я ради тебя чайник уронил!

- Я поеду в деревню, спрошу мистера… хозяина одного паба, который мне помог найти замок без карты, на счёт слуг, или… может, я поеду сразу в замок, не заезжая в деревню, и он сам пришлёт их ко мне… Я  почему-то забыла, как мы договорились.

- Мне кажется, ты наездилась за эти два дня. Э… я вижу, ты уже познакомилась с каким-то хозяином паба? С каких это пор ты обращаешься за помощью к людям, которые работают в пабах? – Джордж не стал ждать ответа, - А может, ты всё же навестишь свой прежний дом?.. свою родную кондитерскую? Я вижу, ты надёжно застряла в своих фантазиях.

"Ну, не в чужих же!"

- Ещё позавчера ты гордилась тем, что умеешь замешивать крем для тортов, а сегодня, можно подумать, ты родилась королевой!

- Джордж, в чём дело? – Эвелин нахмурилась, и тут заметила, что он обиделся из-за того, что ни разу не видел замка, а она уже так загордилась собой, - если ты об этом - у меня нет никакой мании величия! Ну, если хочешь, можешь поехать со мной в деревню.

- Спасибо, - собственно, он этого и ожидал, - я выкопаю повозку из сарая (а то застоялась, и приросла к земле) и отвезу тебя.

Эвелин заулыбалась. Она встала, взяла свои вещи в прихожей, и вышла на крыльцо, пока её брат побежал с лопатой в сарай. Она вдруг задумалась, что было бы, если бы они поехали не в телеге, а верхом на лошадях. Прямо будет она ехать на чёрной кобыле, уверенно держа повода, а за ней брат на белом жеребце, он будет бояться, а она скажет "Не бойся, братец, главное - найти общий язык с лошадью" – и нежно погладит кобылу по гриве. "Правда, я чересчур фантазерка?" – спросила она саму себя, - "Правда! Да я же в седле была последний раз, когда мой отец вёл кобылу на ярмарку, а меня посадил на неё, чтоб не потерялась по дороге и привлекала внимание потенциальных покупателей истошными криками. Эх, тогда я не представляла, что когда вырасту, буду жить одна, в замке, и выезжать в город, чтоб искать слуг... Что-то я сегодня романтичная слишком, с чего бы это?" – она крепче прижала сумку к себе, она всегда держала её как кошку (на руках!.. Просто, кошку можно перекинуть за спиной за хвост, или вверх ногами за передние лапы…), и  устремила вдаль свой коронный холодный взгляд.

Через довольно короткое время перед ней остановилась телега, Джордж наклонился к сестре и гордо спросил:

- Леди желает покататься?

- Охотно, - она слегка поклонилась и залезла в повозку, - да, мы поедем ко мне домой.

- Мудрое решение, - он многозначительно посмотрел на неё, с целью рассмешить, разумеется.

 

 

Глава VIII

Джордж помог ей спуститься с повозки у её дома.

- А я уже и забыла, где живу, - Эвелин улыбнулась.

- Главное, чтобы ты не забыла где ключи.

- Нет-нет! – ключи у меня тут, в поясе… я их как-то запихнула…

После некоторой возни с поясом, она открыла дверь и вошла в комнату. Всё стояло на своих местах - хотя любой посторонний и подумал бы, что здесь побывали бандиты, и перерыли всё вверх дном, Эвелин было очень уютно в эдаком гнезде.

- Да у тебя тут дом-музей! – её брат присвистнул.

- Ладно!

- Давай соберёшься и переедешь в свой замок.

- Но я же не собираюсь совсем переезжать! – воскликнула она, - я буду жить и там и тут.

- Ладно…

- Нет, я буду жить в замке, а сюда приезжать как в отель!

- Я ожидал от тебя этого. Тогда ты соберёшь все свои вещи, кроме тех, которые должны стоять в нормальном номере отеля.

- Хорошо!

Она достала 3 чемодана, и долго смотрела на них, силясь вспомнить, при каких загадочных обстоятельствах они оказались в её доме.

- Это мои чемоданы! – Джордж нетерпеливо открыл их все и снова отошёл к двери.

Девушка закидала в один всю свою одежду, во второй – посуду, а в третий – вещи, которые могли бы в первое время пригодиться ей в новом доме – например… пять фарфоровых фигурок, мотки ниток с вплетённым в них крючком, сиреневая накидка которую она забыла вложить в чемодан с одеждой, туфли и сковорода.

- Я думаю, в замке должна быть посуда… Зачем тебе столько?

- В замке нет даже дворецкого! Если он так подло исчез, где гарантия, что он не прихватил с собой все сковородки и ложки?

- А почему ты не проверила, когда была там?.. – он вспомнил, что невнимательность входила в её обычное поведение, и сам не дал ей окунуться в воспоминания о сегодняшнем утре, - Ладно… - он подошёл, закрыл все чемоданы, взял два, а третий дал Эвелин (как ни странно, но чемодан с полезными безделушками, весил в три раза тяжелее остальных двух!)

Они спустились к повозке и положили чемоданы в неё, потом Эвелин вернулась, осмотрела полупустую комнату, сняла зеркало со стены, посмотрела на него, потом в него, подумала о чём-то невообразимом, и с огромным трудом повесила его обратно.

Когда она спустилась, брат уже сидел в повозке и нетерпеливо считал её шаги:

- Ей богу, ты же не улитка, Эвелин!

Она запрыгнула в повозку и торжественно ответила:

- Верно, потому что у улиток невозможно считать шаги!

Они вернулись к муравейнику (кстати, это был заброшенный муравейник – так, горка) свернули к деревне, и поехали по дороге среди высокой травы.

- Цветы красиво светятся снизу, - заметила Эвелин.

- Да, - Джордж посмотрел наверх, - говорят, на юго-востоке, у озера, живут люди, которые считают себя исключениями – они не строят домов, не разводят скот, - они лишь спят в цветках и пьют нектар.

- Какие они странные! Разве можно жить одним нектаром?

- А, ну они ещё едят пыльцу – им пчёлы приносят такие треугольники из прессованной пыльцы, размером с твою ладонь (нет, пожалуй, с мою), и они это едят.

- Интересно… Это звучит как сказка, хотя кажется довольно реально.

- Да-да, я там не был, потому что там наверняка нет ни пабов, ни азартных мероприятий… я вообще не уверен, что кто-то там был, но это должно быть похоже на рай. По-моему, это я в стихах где-то прочитал, как они живут за огромным забором изо льда, который не тает, и только честные и добрые люди знают, как пройти сквозь него, - он мудро поднял указательный палец.

- Это уже больше похоже на сказку… Лёд, который не тает? – она задумалась, - да подрыть надо, и всё!

Джордж кивнул - очевидно, он тоже не думал ни о чём более возвышенном и замысловатом.

Они въехали в открытые ворота деревни, и Эвелин уже почувствовала, как привязалась к этому месту.

- Ну, и где же хозяин-паба-который-тебе-помог?

- В пабе, конечно!

Они остановили телегу у паба и спустились.

Эвелин вошла первая, как в свою квартиру, и увидела мистера Ролла за стойкой.

- Здравствуйте, я вернулась, с братом Джорджем. Пока меня не было, никто не приходил?

- Я послал одну леди к Вам. Думаю, она ещё ждёт возле замка.

- Хорошо… Спасибо.

Эвелин повернулась к выходу, и врезалась в брата, который стоял позади неё, но он явно не хотел уходить:

- Пожалуй, я чего-нибудь выпью! – он обошёл Эвелин и сел за стойку:

- Какой у вас фирменный напиток?

- "Рассвет" – нектар с алкоголем.

- Дайте два.

Эвелин тоже села за стойку, и взяла стакан, делая вид, что "привычным жестом". Джордж выпил всё залпом, и внимательно смотрел, как она проверяет нектар на прозрачность – видно ли стол сквозь дно. Мистер Ролл тоже заинтересовался наблюдением её действий. Она старалась не смотреть на них, потом поднесла стакан к губам, и долго так сидела не шевелясь. Джордж и хозяин паба переглянулись. Эвелин опустила стакан, облизала губы, и отошла от стойки. Джордж выпил и её порцию, заплатил, и пошёл за ней.

- Поехали в замок! – приказала она, сев в повозку. Джордж недовольно скривился, но исполнительно поклонился, и потянул за поводья.

Они въехали в пшеничную полосу, и Эвелин приказала ехать быстрее.

И вновь перед ними возвысился Замок. Джордж присвистнул, Эвелин высокомерно промолчала. Он поставил повозку на конюшне, а девушка, с первым чемоданом, поднялась по лестнице и открыла дверь. В это время дня всё внутри было освещено более ярко. Героиня попыталась воссоздать в памяти ту прекрасную картину, а когда повернулась к стулу дворецкого – чуть не вскрикнула: на нём сидела пожилая леди в огромном тёмно-синем платье, и всё это время не сводила с девушки взгляд.

- Кто Вы? – воскликнула она.

Женщина встала:

- Меня зовут Эмма, я могу быть Вашей горничной. Я умею готовить, стирать, убирать, и обучена хорошим манерам, - Эмма выглядела знатнее главной героини, она говорила медленно и спокойно, и Эвелин испугалась, что люди будут их путать… На всякий случай она оглушительно крикнула:

- Джордж!!!

Брат уже был на ступеньках, и ускорил шаг. Дверь распахнулась, и в свету появился силуэт Джорджа.

- Что стряслось?

- Джордж, это Эмма…

- Меня зовут Эмма, я могу быть Вашей горничной. Я умею готовить, стирать, убирать, и обучена хорошим манерам, - абсолютно с такой же интонацией произнесла она, и протянула Джорджу руку.

- Ага… - Джордж не отреагировал на протянутую руку, а только переглянулся с Эвелин, - думаю, Вы не подходите для роли служанки… Простите.

Эмма весьма удивилась прямому ответу:

- Сколько слуг вы уже пересмотрели и выгнали? – осведомилась она, прищурившись.

- Вы первая… - неуверенно улыбнулась Эвелин, и прищурилась в ответ.

- Понимаете, нам нужна служанка или слуга возраста около 20-и лет, и желательно из ближайшей деревни… - начал оправдываться Джордж.

Женщина кивнула, взяла свою сумочку, зонтик, и вышла, закрыв за собой дверь.

Они проводили её взглядом, и переглянулись:

- А у меня нет зонтика… - сокрушённо прошептала Эвелин, - и туфель в тон платью, и дорогой шляпы… Вот почему она смотрела на нас так свысока!

- Что ж, видимо придётся поехать купить тебе всё что нужно прежде чем показываться на людях… Но…может не сегодня?

- Конечно, ни к чему спешить! – девушка всё ещё смотрела на дверь, явно шокированная - может, пока распакуем этот чемодан? А слуга нам и не понадобится в ближайшее время…

- Конечно! – Джордж взял у неё чемодан, и отнёс вверх по лестнице, чтоб не стоял под дверью, затем пригласил сестру пройтись с ним по замку, чтобы осмотреться.

Они стояли в огромной гостиной, в центре стоял большой каменный стол, окружённый шестью стульями, за столом виднелся камин. Справа от камина стояло кресло и маленький деревянный столик, а в той же стороне ближе к стене была красивая каменная лестница с железными периллами. Они заглянули под лестницу, и нашли каморку, абсолютно пустую. Лестница вела на площадку, всю уставленную горшочками с цветами, на полу, на стенах, их было так много, что они полностью заслонили прекрасный гобелен.

- Красиво, - отметила Эвелин.

Также там было две двери - одна была заперта, а вторая вела в спальню. Они вошли в последнюю медленно и тихо, словно опасаясь, что волшебство замка вот-вот рассыплется со звоном у них под ногами.

В центре стояла кровать с тёмно-зелёным балдахином, с обеих сторон приютились маленькие столики со свечами. Джордж подошёл к огромному окну и распахнул тёмно-зелёные шторы. От яркого света оба зажмурились, и отвернулись:

- Мы сейчас ослепнем! – воскликнула Эвелин, и Джордж прикрыл шторы на половину. У окна стояла тумбочка, в которой они нашли ключ от шкафа напротив, и маленькую железную шкатулку. Эвелин, не дыша, открыла её, и они обнаружили три железных шарика, размером примерно с ногти девушки. Они блестели от приоткрытого окна, и оттого, что были смазаны лавандовыми духами. Осторожно Эвелин закрыла крышку и поместила шкатулку обратно.

Джордж вышел из спальни и пошёл прямо к запертой комнате. Но, к его удивлению, ключ не повернулся.

- Видимо это ключ от какого-нибудь другого места… Может от шкафа в спальне, а может от чердака над площадкой… - разочарованно ответила девушка.

- Ладно... – Джордж вернулся в спальню, закрыл шторы обратно, и вернул ключ в шкатулку, - я думаю там ещё одна спальня, для гостей! – сказал он оттуда сестре, которая осталась на площадке.

- Давай посмотрим, где кухня, ведь ближайшее время мы будем готовить сами…

- Кажется это в левой части, я не видел входа из гостиной, но слева есть пристройка. Или пристройка это не кухня?

- Наверно, вход в неё снаружи?

- Это очень неудобно! – отметил брат.

Они спустились и вышли на улицу.

 

Глава IX

Снаружи в пристройку входа не было. С одного её угла слез коричневый лак, и Эвелин увидела, что пристройка была сделана из ровных,  очень светлых, вертикальных дров. Снизу они уже начали порастать мхом – видимо, дядя Томас не особо думал о долговечности замка…

Джордж сорвал пучок мха, что бы проверить, насколько прогнило под ним дерево.

- Видимо, вход всё же изнутри! – сказала Эвелин и пошла обратно.

В гостиной она обнаружила синий ковёр, сплетённый из огромных грубых верёвок, от потолка до пола, отодвинув его, они вошли в пристройку. Ковёр с шумом упал на место, и огромное количество пыли и шума занеслось в тёмную комнату.

- Ты видишь где-нибудь ставни? – Эвелин прошла на середину комнаты и ударилась о что-то железное.

- Нет, - прошептал Джордж в ответ.

 Странное явление, что люди обычно говорят шёпотом в темноте…

Он ощупал все стены, пока не нашёл плотно закрытые ставни. С трудом он открыл их, и Эвелин зажмурилась от яркого света. Джордж немного прикрыл ставни и повернулся в комнату. Его сестра сидела на большом железном сундуке, о который ударилась.

- Не шевелись! – сказал он, подходя к сундуку. Под него пытался спрятаться огромный красный паук (размером с большой палец Джорджа). Он аккуратно отогнал паука к окну, и тот выбежал на улицу.

- Теперь можешь встать, чтобы мы посмотрели, что тут внутри!

- Деньги… - алчно прошипела Эвелин и вцепилась в крышку обеими руками.

Она встала и начала разглядывать потолок, весь в паутине (видимо этого красного паука), - в завещании была карта, я её никому не показывала… Вот! – она вынула из сумки карту замка.

- Ишь ты какая! – воскликнул Джордж, и развернул бумагу, – …как всё подробно подписано! Ага, это значит, сундук с деньгами в пристройке, а кухня в… напротив синего ковра… и… 3 спальни???

- Ага… Я тоже не понимаю. Одна заперта, во второй мы были, а где же третья?

- А, ну… Смотри, за запертой дверью комната. Может это он неправильно нарисовал третий этаж?

- А с чего ты взял, что это спальни? Может это библиотека!

- Может… Одно другому не мешает… Видишь, кажется здесь написано «спальня», а не «библиотека»… У него ужасный почерк!

- Ты же лучше меня читать умеешь! Тебя в нормальной школе учили! – Эвелин поставила руки в боки.

- Учили… Почему не сказано, где ключи от всех этих комнат??? – Джордж осмотрел карту на просвет в поисках скрытых знаков.

- Смотри как красиво! Запертая комната ведёт на балкон с садом.

- Тебе не кажется, что это слишком большой дом для тебя одной?

- Он большой потому, что это не дом, а замок! – Эвелин считала, что чем больше личного пространства у неё будет, тем лучше. Единственное, что её испугало, это паук. В города пауки забегают редко, потому что там шумно, а вот здесь, если она не будет обходить весь замок каждый день, они могут прижиться…

Надо всё же открыть ту запертую комнату:

 - Идём, поищем ключ…

- Как мы найдём такую маленькую вещь? Здесь слишком много шкафов и потайных дверей – может ключ где-нибудь под ковром, тогда, когда устроим здесь уборку, он сам найдётся!

- А что тебе уборка, здесь и так чисто!.. Единственное, это в коврах на стенах очень много пыли, а так всё в порядке. Если их не трогать, пыль там совсем тихонько останется, и никому не будет мешать.

- Ну да, вот наймём слугу, и он (она) нам поможет выбить из ковров пыль.

- А, ну это ещё не скоро. Ладно, давай, может, начнём вещи раскладывать?

- Пойдём, твои два чемодана в конюшне… Или то не конюшня, а стойло…

- А первый в замке, вот и начнём с третьего!

- Но надо начинать с важных вещей – посуды и одежды, а не с «полезных безделушек».

- Это что за сарказм? Все вещи, которые я привезла с собой – жизненно необходимы! – закричала Эвелин.

Джордж вздохнул, и пошёл по направлению к стойлу.

- Какой ты упрямый! – крикнула Эвелин вслед, и тоже вышла из замка, но пошла в другую сторону.

Глядя себе под ноги, она спустилась со ступеней и передёрнулась: у крыльца, под окном, стоял какой-то мужчина.

- Здравствуйте, юная леди! – мужчина поклонился (типа, поприветствовал кивком).

Эвелин поклонилась в ответ, и снова истошно крикнула:

- Джордж!!!

Ответа не последовало. Тогда она побежала в конюшню. К её удивлению, в конюшне не было ничего – ни соломы, ни лошадей, ни даже жуков (держать жуков вместо лошадей было проще, потому что их больше, и их грузоподъёмность выше, чем у лошадей, но некоторые люди считали крутым держать млекопитающих в доме вместо насекомых). Их притянула сюда свинья Джорджа, и он отпустил её погулять за замком, на солнце (в Англии люди могли пользоваться любыми живыми существами для передвижения, по этому поводу существовали только несколько простых законов). Теперь он пытался открыть залипшую дверцу телеги, чтобы снять с неё чемоданы.

- Джордж, там, на ступеньках стоит какой-то человек…

- Чёрт возьми, здесь прополз какой-то слизняк и теперь всё в слизи!

- Идём! – Эвелин потянула его за рукав.

Она нервно представила, как человек стоит там, на ступеньках, насвистывает, должно быть, думает, что она ведёт себя возмутительно! Может он какой-то богатый человек? А может, он пришёл полюбоваться единственным замком в округе?.. Да что же это музей??? Нечего сюда приходить без уважительных причин!

- Идём! – Джордж помахал ей рукой перед глазами, - посмотрим, кто же это там стоит…

Ишь, насмехается!

Они вышли из конюшни, и пошли ко входу. Увидев Джорджа, мужчина выпрямился, крепче взяв свой чемоданчик. Эвелин посчитала этот жест настоящим плагиатом. Она единственная человеконенавистница в Англии, и только она имеет право так вытягиваться и сжимать сумку покрепче при виде человека.

- Здравствуйте, сэр, чем могу служить? – Джордж остановился, и Эвелин стала слева от него.

- О! Я нотариус Вашего покойного дяди, Томаса Уинстона – Норманн Ист.

- Наконец-то, мы что-то поймём! – вздохнула девушка. Нотариус всё же обращался к Джорджу:

- Как единственному его наследнику, Вам пришло завещание, где было сказано, что Вы получили замок, принадлежащий Томасу Уинстону, - спокойно говорил мистер Ист.

«Какие длинные, продуманные предложения строит этот мистер Ист!»

- Вы также имеете возможность нанять слугу, или дворецкого.

«Замочного!» – кривлялась девушка в душе. Теперь она задумалась о значении слова «дворецкий».

- Да-да, я читал завещание… - Джордж хотел объяснить, что не он наследник, но нотариус продолжал:
- Я должен помочь Вам с любыми проблемами, связанными с новым местом жительства. К тому же, просто, я был близким другом мистера Уинстона, и охотно помогу Вам решить любые проблемы. О, это Ваша жена? – казалось, только сейчас он заметил Эвелин, хотя она уже раз пять энергично взмахнула рукой, якобы из-за непереносимой жары.

- Нет! Я его сестра, и единственная наследница мистера Томаса Уинстона, нашего дяди, - высокомерно сказала она, и смело протянула ему левую руку для рукопожатия.

Нотариус почесал переносицу.

- В таком случае, Вы сможете помочь нам узнать, где ключ от запертой комнаты на втором этаже, - видимо, запертая комната не выходила у Джорджа из головы. Он открыл дверь, и впустил Эвелин и нотариуса, а затем вошёл сам. Они усадили Эвелин в кресло возле камина, и придвинули к ней стулья.

- Простите, мистер Уинстон не рассказывал мне ни о какой запертой комнате. Он вообще никого не пускал на второй этаж, - с досадой добавил нотариус.

Судя по всему, запертая комната привлекала внимание любого человека, приходившего в замок.

- Ладно… тогда, думаю мы сами найдём ключ.

- Я всё же могу вам чем-то помочь?

Эвелин приподнялась в кресле, чтобы вставить слово:

- Я думаю, Вы должны помочь нам найти слугу, но это не срочно. Срочно это найти мне одежду.

Нотариус радостно приподнялся в кресле, чтобы выслушать её просьбу, и Эвелин начал раздражать подобный альтруизм с его стороны.

- А, для начала… Платья жены мистера Томаса, скончавшейся около пяти лет назад, всё ещё висят в шкафу. Вы можете их примерить.

На платья покойницы Эвелин побоялась смотреть, и поэтому сразу отказалась. Вдруг она задумалась о факте, что Томас Уинстон был женат… Она как-то не подумала об этом, когда читала о его сыновьях. Наверно, его жена умерла очень давно – ведь только истинный холостяк мог вести такой образ жизни.

- А к чему такая спешка? – проворчал Джордж, - ты привезла с собой полтора чемодана одежды!

- Вам ли судить об одежде леди! – воскликнула девушка. Она постепенно входила в роль одинокой богатой леди.

- Простите, - пролепетал нотариус, хотя на него вообще никто не обращал внимания.

Разговор не шёл ни в какую сторону. Эвелин было скучно, она хотела послать Джорджа домой со своей залипшей слизью телегой и свиньёй, а этого плагиатора-нотариуса туда, откуда взялся (очевидно, с Востока). Всё, что она хотела – это остаться сидеть в этом самом кресле, зажечь камин, и пить алкоголь до ночи (конечно, все мы знаем, что Эвелин не сможет выпить больше одного глотка пива, но на этот момент, эта картина показалась ей наиболее подходящей). Она так хотела быть в полном одиночестве, без никого, не волноваться ни оком, чтоб никто её не знал и не помнил. Жить в большом уютном замке, петь и танцевать, играть на фортепиано в любое время суток, не задумываясь о злобных соседях, сидеть весь день на балконе на втором этаже, … на который можно попасть только через запертую комнату… Все мысли сводились к этой проклятой запертой комнате! Теперь она решила влиться в беседу. Джордж обсуждал с Норманном свои любимые напитки.

- Пьянчуги… - проворчала Эвелин, - ну ладно, я, пожалуй, пойду спать. Спокойной ночи, джентльмены.

- А я пойду домой, если позволите, увидимся завтра.

- Не увидимся завтра… мы завтра едем в город, - Джордж вежливо выпроводил нотариуса, и устроился на ночлег в кресле. А Эвелин пошла спать на второй этаж. По дороге она мимоходом подумала, быть может, её брат тоже немного не любит общения с людьми? Может, они всё же хоть в чём-то схожи?.. Нет, видимо, она одна такая… Во всей Англии. Из всех четырёх с половиной тысяч человек…

 

 

Глава X

Эвелин почти сразу заснула на мягкой постели. Сначала ей снились летающие платья покойной миссис Уинстон - они летали по комнате, и опускались на кровать одно за другим, девушка лежала под такой грудой платьев, что ей стало трудно дышать, она проснулась, и оказалось, что она с головой закуталась под одеяло.

Эвелин всё время снились настолько романтичные сны, что она сама удивлялась, насколько чистой, и даже милой, она становится, когда перестаёт думать о человеконенавистничестве! Из-за уединённого образа жизни, у неё оставалось целых 24 часа в сутки на фантазии - она представляла всевозможные случаи общения с окружающими её людьми - проникновенные диалоги во время прогулки на лодке под закатом, разговор с подругами в летнем кафе, и ещё много-много других диалогов… Поверьте, человеку всей жизни не хватит, чтобы столько наговорить (даже если он начнёт говорить сразу после рождения)! И вот, когда она ложилась спать, рассчитав всё на двадцать лет вперёд,  во сне она видела реальные воплощения всех своих планов. Тем вечером она представляла, как Юлиан будет её мужем, и они будут счастливы вместе: у них будут двое детей – они будут жить в её замке, и ездить на ярмарки в столицу всей семьёй, она будет рассказывать своим детям сказки на ночь, а утром Юлиан будет вставать пораньше и готовить всем горячие тосты. Она сама не понимала, почему все фантазии сводились именно к Юлиану, и в итоге, заснула, уговаривая себя в уме "Хватит фантазировать, а то, что если бы все мои фантазии вдруг воплотились в жизнь? Не дай бог!.. ну или кто там…" И этой ночью все её фантазии воплотились в сны. Ей было ужасно стыдно, что она весь вечер думала о человеке, с которым разговаривала не больше часа, по дороге к её Замку. Эвелин не хотела вставать с постели пока не добьется полного улетучивания глупых мыслей. Ах, какая же из неё человеконенавистница, когда она с таким теплом думает о человеке, о котором ничего не знает! Ну, как же не знает? Его зовут Юлиан, он красивый юноша, вежливый, умный, честный, благородный, и даже забаный… Она сама не понимала, откуда узнала все эти качества, но ей хотелось верить, что это правда.

Эти рассуждения так её достали, что она просто открыла глаза и вскочила с кровати, резко откинув одеяло. Спрыгнув на ледяной каменный пол, она сначала ничего не почувствовала, но через несколько секунд правую ногу свело в судороге, и она на одной левой поскакала к окну. От боли она на мгновение забыла, о чём думала, и это было главным. Каждое утро одну из её ног сводило в судороге. Она не знала почему, да и не хотела знать – наверно, это наказание она заслужила за постыдную влюбчивость и излишнее воображение. Кстати, на самом деле судороги у неё были от постоянного лежания и сидения. А делала она это во время фантазирования, так что в принципе её вывод тоже был правильным.

Девушка поставила правую ногу на нагретый подоконник, и мышцы немного расслабились. Судя по всему, уже было больше девяти утра. Эвелин оставила шторы распахнутыми и подошла к шкафу, где, по словам нотариуса, всё ещё хранились платья покойной миссис Уинстон. Она эффектно раскрыла обе дверцы, будто гигантские ворота, за которыми хранятся ветры со всего мира. К всеобщему облегчению, шкаф был пуст, и из него даже сквозняком не тянуло. Некоторые вещи Томас Уинстон отдал жителям деревни: одежду, посуду, некоторые книги, которые Эвелин явно не понадобятся (удивительно, как он догадался оставить наследнице только две географические энциклопедии, и избавиться от всех пособий по кулинарии и уходом за домом)… Только сейчас она обратила внимание, что в огромной спальне было очень мало мебели – шкаф, кровать, письменный стол со стулом, и тумбочка. Пол был каменный, но стены были сделаны из какого-то странного материала. На носках она подошла к стене и постучала по ней. Это было дерево, покрытое бумагой, и затем лаком. Никогда она не видела такого! В углу между стенами и потолком она нашла нечто, что явно не являлось лаком. Угол был залит чем-то прозрачным и на вид тягучим, видимо, это защитные материалы от холода. Эвелин не особо разбиралась в современных стройматериалах, так что не надолго задумалась об этом. Всё так же на носочках она вышла на лестницу и перегнулась через перила. Джордж спал в кресле, укрывшись пледом, который достал из пристройки. Эвелин чувствовала себя жутковато от того, что они находятся в доме, где недавно умер человек. Ведь меньше чем месяц назад он сам спал вот под этим пледом, если не хотелось идти на кровать, где спала Эвелин. Он умер в доме? Ведь никто не говорит, отчего он умер! Может от болезни - тогда в госпитале, может от старости - вот тогда дома… А может во втором доме, который в деревне? Эвелин для чего-то посмотрела в ту сторону, где по её (неправильным) расчётам должна была быть деревня. Она не стала будить Джорджа, а прошла мимо него на улицу. Девушка уже взялась за дверную ручку, когда вдруг обнаружила, что расхаживает без верхней одежды! Ни одна свинья на конюшне не должна видеть её в таком виде! Она развернулась и побежала обратно в спальню, где на стуле оставила своё платье. И как она умудрилась заснуть в нижней одежде и дорожном плаще сверху? Странствия закончились, и дорожный плащ давно пора снять! Она снова прошла мимо Джорджа по лестнице, на этот раз он проследил за ней одним глазом, но она этого не заметила. На цыпочках она вышла на крыльцо и вернулась на конюшню. Слизь на телеге уже высохла, и  плотно обтягивала дверцу и колёса как толстый слой целлофана (конечно, она слизь с целлофаном не сравнивала – в Англии целлофан ещё не изобрели). Эвелин отметила, что слизь красиво переливалась на утреннем солнце. "Сейчас только семь утра", облегчённо подумала она. Самое ужасное для неё было отставать от времени. Лучше уж готовиться к худшему - проснуться в девять и смириться с тем, что это слишком поздно, и день потерян, чем наивно думать "сейчас пять утра, всё ещё спит и весь день впереди". Каждый свой вывод (а выводы она делала беспрерывно - иногда она вообще начинала рассуждение с вывода, а потом пыталась к нему вернуться) она делила на три категории - оптимистично, пессимистично, и по-своему (человеконенавистнически). Оптимистичные выводы она считала самыми глупыми, бесполезными, необдуманными, и не-её. А пессимистичными она гордилась. А человеконенавистническими (25 букв) выводами она заменяла реалистичные, ведь реалистов не существует - люди, которые не хотят обзываться пессимистами, объявляют себя реалистами, а вообще всё это три субъективных мнения на счёт ситуаций, в которые человек попадает… и эти мнения ни за что не изменят самих ситуаций. Я не имею в виду действия человека в разных ситуациях - а только его размышления. Ведь по сути, Эвелин никогда ещё не действовала, а только размышляла и обдумывала всё на свете, кстати, часто она даже не понимала, что не действует, что всё, что она делала происходило только в её воображении… Так, всё! Не надо критиковать главную героиню, а то будет нехорошо, если она вам  совсем не понравится.

Она начала медленно вспарывать слизь двумя ногтями. У Джорджа не получалось открыть дверцу, потому что мокрую слизь нельзя так спокойно вспороть (да и пробовать довольно неприятно). Затем она потянула за бортик, и отскочила, когда дверца попыталась упасть на неё. Невообразимо вялым движением она стянула один чемодан с телеги и повернулась к выходу, как вдруг…

- Ааа!!! – вскрикнула она, роняя чемодан себе на ещё не больную ногу. В ярком свету стоял огромный чёрный силуэт её брата.

- Что ж ты такая пугливая, сестрёнка? Пробежала как слонёнок по ступенькам три раза, а теперь пугаешься меня.

- Я ходила на цыпочках! – прошипела она.

Джордж подошёл, поднял чемодан и понёс в дом, но он всё же нашёл повод не настолько быть джентльменом, и поручил сестре взять второй чемодан, и отнести на кухню.

По дороге она уже рассчитала, куда можно разложить посуду, но, увидев кухню, ужасно разочаровалась. Вся кухня была усеяна пылью, а благодаря буханке хлеба на полке, плесень обволокла всю полку и потолок серым облаком. Как ни странно, ей это зрелище показалось просто волшебным, и она долго молча стояла и смотрела на потолок, пока не начала задыхаться от запаха сырости. Видимо в кухне было влажно, и долго были закрыты окна. Хотя плесень выглядела довольно нежно и пушисто, было почти невозможно отодрать этот "ковёр".

Эвелин пригнулась и начала осматривать все стойки в поисках чего-нибудь, чем можно разорвать это огромное облако. Сначала она нашла небольшой нож и начала со свистом размахивать им у себя над головой, но нож был слишком маленький, и уже почти по локоть рука Эвелин была облеплена разноцветными волокнами. Тогда она выпустила нож из рук, и он остался висеть под потолком. Девушка снова начала открывать все шкафчики, и нашла метлу, но метла была такая старая, что рассыпалась в руках. И тут Эвелин осенило: надо было разрезать волокна ножницами… Только вот… где взять садовые ножницы она не знала… Девушка приподняла подол, и начала пинать чемодан вон из кухни. Затем она села на него под дверью кухни, и стала срывать с рукава липкие волокна.

В зале появился Джордж:
- Ууу, я вижу, ты здесь уже порядком засиделась: запылилась и… даже плесенью поросла!

- Там такой ужас! В кухне! Там прямо весь потолок в… как паутина, аж страшно! – она начала с восхищением рисовать в воздухе огромный ковёр паутины, хотя Джордж уже и так стоял в кухне и всё видел.

- Её садовые ножницы возьмут! – Джордж осторожно снял нож из-под потолка.

- Да, я тоже так думаю, – ответила Эвелин, когда он снова вышел в гостиную и стал перед ней, - только где ты их видел???

- Ага… Что ж, легко отделалась от распаковывания посуды! – Джордж подмигнул сестре, - вставай, будем тогда одежду распаковывать!

- Скажи, ты уверен, что правильно рассчитал чемоданы? Кажется, в моём одежда…

- Ну почему ты даже не пытаешься обратить внимание хоть на что-либо вокруг тебя? – Джордж снял Эвелин с чемодана и открыл его. В чемодане лежало платье, которое накрыло сковороду и собрание полезных безделушек…

- О, господи! Я пнула свой самый драгоценный чемодан! Там ничего не разбилось?

- Был бы это чемодан с посудой, разбилось бы, но и ты бы не волновалась так! В каком чемодане твоя одежда?

- Видимо, в том, что ты понёс в спальню! Нет, я его ещё вчера занесла.

- Правильно! Надо же, ты всё-таки что-то запоминаешь…

Удивительно, но почти сутки они с братом ничего не ели, и не заметили этого.

- Я есть хочу! – тихо и угрюмо сказала девушка.

- Просто музыка для моих ушей! Я мигом! – Джорджа и след простыл, а через миг он вернулся с полными руками еды, и вывалил всё на каменный стол.

 

 

 

Глава XI

Эвелин аккуратно вытянула из горы продуктов булочку и джем.

- На завтрак я пью молоко! – заявила она.

- Прости, в ближайшее время молоко достать не удастся. Корову тебе покупать не будем, а в деревню я не побегу! Но чай есть.

Джордж вытянул из кучи железную коробочку с чаем, и послал сестру достать из чемодана две чашки, блюдца и ложки.

За чаем, они обсудили предстоящий день:

- Нужно взять из сундука побольше денег, и поедем в город… Купим тебе одежду, туфли, и разместим объявление в газету, чтобы найти слугу.

- Мистер Ролл сказал, что поищет слуг для меня… Давай посидим тут, авось ещё кто-нибудь придёт!

- Авось… – согласился Джордж, - тогда давай искать ключ!

- Дался тебе этот ключ!

- А что ещё можно делать? Скучно же!

- Я не хочу бегать по всему замку и вытрушивать все эти ковры! Я думаю, можно найти ключ просто логически!

- Хорошо. Тогда просто логически скажи, где ключ и тогда мы пойдём и проверим там.

- Сначала надо посмотреть в самых очевидных тайниках: может, в одной из рам на картинах, может в цветочном горшке, может в тумбочке в спальне…

- Главное, чтобы не внутри запертой комнаты!

- А что, может такое быть?

- Конечно! Можно взобраться снаружи по лестнице на балкон, а с балкона в комнату, или в ту спальню…

- О, тебе бы быть вором!

- Спасибо.

- Всё же я бы проверила цветочные горшки!

- А я бы проверил под ковриком перед дверью!

Джордж взял ещё одну булку и намазал её джемом. Эвелин сказала, что пойдёт в спальню переодеться, и тогда они поедут в город.

Она встала и побежала наверх. Пока Джордж не заметил, она быстро подняла коврик и с облегчением заметила, что под ним ничего не было.

Затем она сменила обувь в спальне, и вернулась в залу. Джордж был в конюшне – отмывал со своей телеги слизь, он уже запряг какую-то божью коровку, видимо вчера он заранее поставил в стойло ловушку с тлёй. Хоть к этим ужасным насекомым Эвелин давно привыкла, она не могла их полюбить – млекопитающие пушистые и тёплые, и они разговаривают голосом, а не усами! Благо, что на людей насекомые нападали только в детских страшилках, но у каждого человека был яд жужелицы при себе, на случай атаки. Это была самая дешёвая, но эффективная оборона, можно было купить флакон с концентратом в любой аптеке. Но вообще, насекомых просто не интересовали люди! Кровопийцы вроде клещей и комаров не пили человеческую кровь… Клещам, которые достигали половины человеческого роста, не хватило бы и половины Англии, чтобы напиться! И всё же, не смотря на то, что людям давно удалось приручить насекомых, живущих в поле, некоторые боялись выходить за город в одиночку. Джордж похлопал божью коровку по спине, и она наклонила к нему левый усик. Он сказал, это значит, что ей нравится. Ну ладно, божью коровку Джорджа Эвелин полюбила, она была относительно милая… Если бы он её приручил, её можно было бы выпустить полетать, и она бы вернулась! Иногда он впрягал в телегу пятерых термитов, которых периодически ловил в округе. То есть, каждый раз, когда ему нужно было куда-нибудь выехать, он брал своё «ружьё» и ловил несколько муравьёв. За постоянное содержание жуков надо платить особый налог. А уж летать на жуках карается штрафом! Людям разрешается летать только на цветочных парашютах, или искусственно построенных планерах. Известны случаи, когда люди застревали в небе. Но им никто никогда не верил, и со временем фраза «застрять в небе» значила завираться.

- Ну, все готово! – весело воскликнул Джордж, - садитесь, миледи!

Эвелин забросила свою сумочку в телегу и сама забралась внутрь.

- А ты деньги взял?

- Конечно! Тысячи хватит?

- Не знаю…

Джордж подвесил перед божьей коровкой длинную удочку с каплей еды на конце, и она побежала к ней.

- Эта проворнее свиней!

- Нет, вчера я запряг только трёх свиней, да и то сытых! А на этот раз стоило готовиться с вечера, чтобы сегодня всё успеть. Эвелин никогда не понимала логики Джорджа – он всегда всё планировал заранее, и ей это не нравилось. Она предпочитала делать всё в последний миг, но так, хотя бы, меньше шансов разочароваться, и не придётся жалеть об утерянном времени, потраченном на подготовку к чему-то, что не сбылось. Божья коровка бежала очень быстро, и Джордж боялся, что капля сорвётся с удочки, но когда они стали подъезжать к городу, она притормозила – насекомые не любят бегать по чужим территориям. У городских ворот пришлось её выпустить, а телегу привязать к забору. В телеге осталась только спящая свинья, которая втихаря забралась на повозку. Джордж перекинул обе сумки через плечо и взял Эвелин под руку, чтоб не потерялась:

- А вот в прошлом месяце я видел, как по этой самой дороге проехал самый богатый человек в городе!

- В карете? – воскликнула Эвелин.

- Да! В золотой карете, с лакеем! И в неё были впряжены два жука-носорога! На них даже было его клеймо.

- Ого! Я никогда не видела живых жуков-носорогов!

- Они в длину почти с тебя, и у них на голове рог.

- Наверно они стоили ему кучу денег! – ответила Эвелин.

В это время она думала – «Интересно, когда мы идём вот так вдвоём и разговариваем, мы выглядим как брат и сестра или как муж и жена? Хотя, нас здесь все знают, никто не примет нас за пару! Все знают, что Эвелин не замужем!», более того, совершенно точно, что если она встретит своих родителей, первой их новостью будет – что по соседству с ними живёт молодой (или немолодой) холостяк, а потом они радостно поинтересуются, как поживает невеста Джорджа. Её родители довольно приятные люди, только зачем портить встречу такими ужасными новостями! Кстати, у её брата нет невесты – он тоже не одобряет женитьбу, но однажды привёл к родителям свою соседку, и назвал её невестой, чтобы успокоить их. Эвелин такая хитрость не приходила в голову, потому что она не любила приплетать людей со стороны (нужно ещё разобраться с правдой, прежде чем врать, а это трудно сделать, двадцать лет живя в первом дне Мира, и ожидая прожить несколько тысяч лет).

- Смотри! Магазин одежды, - Джордж направил её в левую сторону.

- Нет! Я хочу магазин модной одежды! Эти платья совсем некрасивые! – девушка потянула его в обратную сторону, - вон тот магазин лучше!

Они перешли через дорогу и открыли дверь другого магазина. Над дверью зазвенел колокольчик, и к ним с поклонами подбежал пожилой продавец. Джордж сразу выступил вперёд:

- Добрый день, Вы не могли бы помочь нам найти несколько платьев для этой леди?

Эвелин отступила на шаг назад, когда Джордж указал на неё.

- Да-да, конечно, здесь вы найдёте всё, что пожелаете! – старик счастливо улыбнулся, и попросил Эвелин следовать за ним. Она увидела манекен в пышном кремовом платье с золотистыми тесёмками и такой же кремовой шляпе с пышным бледно салатным бантом, который совсем не гармонировал даже с поясом.

- Мне нравится этот цвет! – девушка потянула за бант.

- Ну вот, теперь я знаю с чего начать! Посмотрите, здесь есть накидка такого цвета… Где-то здесь была… - продавец спрятался между двумя шкафами и вернулся с другой стороны с охапкой накидок, поясов, шляп и юбок зелёного и жёлтого цвета. Эвелин примерила зелёную шляпу, но тут вмешался Джордж:

- Зелёный тебе совсем не к лицу! Ты похожа на юную утопленницу.

- В этом весь смысл, неужели ты не понимаешь?! – Эвелин скрестила руки на груди.

- Ну вот, возьми жёлтый! Он близко к зелёному… – Джордж вытащил из рук продавца накидку цвета желтка, - видишь, ты сразу выглядишь румянее.

Эвелин подошла к зеркалу и вгляделась – с тем, что она выглядит румяной она не согласилась, но Джордж действительно был прав – тёплые цвета ей к лицу. И всё же теперь она была похожа на маленькую милую девочку, ей даже показалось, что на лице проявились веснушки, а коронная улыбка казалась на удивление приветливой. А ведь ей хотелось быть холодной, мрачной, грустной, бледной и… пятый пункт вспомнить не получалось, и это было обидно. Но она быстро вспомнила, что все эти критерии в итоге подходят под определение человеконенавистницы! Вот кем она хотела быть! Полной противоположностью этого счастливого создания в жёлтой накидке! Она повернулась к продавцу и вернула ему накидку:

- Нет ли у Вас чего-нибудь тёмно-синего или темно-зелёного? Но фасон мне нравится.

- Я сейчас поищу, а Вы пока посмотрите на эти три платья, они Вам пойдут, - старичок поклонился и снова исчез.

Эвелин взяла бордовое платье с ярко красными оборками и пошла в примерочную. Вот это то, что было ей нужно – беспощадный, ненавистный цвет крови! Она чувствовала себя королевой. И, наверняка, не самой милостивой.

- Слишком пышно, тебе не кажется? – Джордж нахмурился, - и слишком вызывающе!

- Да, слишком пышно… И плечи сползают, это неудобно!

- Такая нынче мода! – засмеялся старик, не выглядывая из-за стеллажей.

- А нельзя ли как-нибудь убавить пышность?

- Можно… - старик вынырнул из стеллажей и снова подвёл Эвелин к зеркалу, - вот посмотрите, если собрать немного сзади, и уменьшить рукава… Но ведь такая сейчас мода! – с обидой воскликнул он.

- Простите, я в моде не разбираюсь… - нервно заявила она и жалобно посмотрела на Джорджа.

- Ладно! Смотри, не нужно убирать рукава совсем, хотя они такие пышные, что ты с ними летать можешь… Можно ведь немного их уменьшить и удлинить… вот так будет лучше! – Джордж прихватил рукава сзади и потянул вниз, - видишь, тебе идёт, когда рукав две трети.

- Вам бы работать портным! – воскликнул старик. В руках у него неизвестно откуда появилась бордовая шляпа с ярко-красным бантом справа.

- Почему бант не слева? – грозно спросила девушка, одевая шляпу, - это что, дискриминация?

- Его можно повернуть… - начал оправдываться старик, - что ж, я вижу, это платье и эта шляпа как раз то, что Вам нужно, юная леди! Я поправлю платье, как вы просили, и на следующей неделе пришлю его Вам.

Джордж кивнул и протянул Эвелин её старые вещи. Как это обидно! Она уже видела себя гуляющей по городу в дорогих одеждах, а эта фиолетовая накидка выглядит так дёшево!.. Джордж нетерпеливо потряс накидкой перед сестрой, чтобы разбудить её. С глубоким вздохом она взяла одежду и пошла за ширму, чтобы переодеться обратно.

«А я уже так хорошо видела очередь заключённых, которых я не собираюсь помиловать…»

Они вышли из магазина и Джордж снова взял Эвелин за руку:

- Теперь, я думаю, тебе стоит купить настоящие кожаные туфли, под цвет платья!

- Вовсе не обязательно под цвет платья! Я что буду ходить вся в бордовом??? Я хотела жёлтые туфли.

- Эвелин! Пусть мода тебя не интересует, но не преувеличивай! Единственное что ты можешь одеть жёлтого цвета это серьги и ожерелье! Всё остальное должно быть в тон платью и шляпе. И макияж тоже…

- Я вообще не крашусь…

- Ты теперь богатая леди! Ты не можешь ходить в разноцветных накидках и жёлтых туфлях! Ты должна уметь культурно есть, говорить, ходить и разбираться в моде!

- Я просто не буду делать всего этого при людях. А если вдруг не буду чего-то знать, то спрошу тебя! Ты, я вижу, эксперт в светской жизни.

- Ладно…

Джордж давно привык, что Эвелин никогда не будет делать того, чего не хочет. Но он также был единственным человеком, который умел заставить её делать то, чего она не хочет:

- Представь, что ты будешь жить в полном счастливом одиночестве, будучи счастливым некультурным человеком (или как ты себя сама назовёшь!), и тут, однажды, в ворота замка постучится прекрасный богатый человек, ты откроешь ему дверь, и вы бы полюбили друг друга с первого взгляда, если бы не маленькая неприятность… Он сразу увидит, что ты выглядишь ужасно! Ты одета не по моде, не протянула ему руки для поцелуя, носишь огромное кольцо на обручальном пальце.

Эвелин незаметно посмотрела на свою руку, и обратила внимание, что её кольцо действительно одето на безымянном пальце. Джордж продолжал:

- А когда он всё же пересилит первое впечатление о тебе, и любезно попросит чашечку чая, в ответ ты спросишь его – «Вам помыть новую чашку, или будете пить из чашки моего брата?»… Подумай хорошенько, Эвелин, что он подумает о тебе, и что он расскажет о тебе людям.

Эвелин молчала. Она видела эту картину как живьём, и ей стало стыдно. «Ну… я не буду его спрашивать! Я пойду в кухню и помою чашку Джорджа… Нет, лучше свою, а сама буду пить из чашки Джорджа… А как тогда… моя чашка будет грязная, а ему я дам чистую?.. Почему это он это заслужил?!» И всё же в ней загорелось желание выглядеть хорошо в глазах людей. Хотя… Человеконенавистники не обязаны выглядеть хорошо в глазах людей, ведь их не интересует мнение людей вокруг… Джордж не ждал от неё ответа:

- И даже если ты внутри человеконенавистница… Это твоё внутреннее состояние, и ты не должна показывать его окружающим.

«Верно… Я не должна показывать людям что у меня внутри, я должна выглядеть идеально элегантно в глазах других людей, и тогда мне будет легче чувствовать себя выше их всех! А то эта взаимная ненависть с их стороны как-то бесит немного…»

Джордж был доволен, он видел, что она не в состоянии ему возразить. Эвелин даже не заметила, как он завёл её в обувной магазин.

Они быстро нашли красные кожаные туфли с тёмно-коричневой подошвой. Эвелин впервые обратила внимание, что носить кожаную обувь это одевать чужую кожу на свою собственную… Это было очень мерзко! Она попыталась успокоить себя тем, что между кожей животных и её собственной есть ещё чулки… В обувном магазине ничего интересного не произошло, кроме того, что Эвелин начала ныть, что купит салатные туфли, и их не будет видно из-под длинного бордового платья. Джордж твёрдо сказал «Нет», и вывел её из магазина. Коробку с туфлями он нёс сам, потому что боялся, что Эвелин её где-нибудь оставит.

Теперь они отправились в отдел работодателей, который находился на другом конце города.

 

 

Глава  XII

Теперь они отправились в отдел работодателей, который находился на другом конце города.

Джордж не смог пройти мимо паба, и затянул Эвелин за компанию. Себе он заказал пинту пива, а сестре – что-то безалкогольное и приторно сладкое. Джордж сказал ей, что это нектар какого-то растения, стоит очень дорого, так что ей придётся выпить всё до дна.

- Это совсем невкусно! – она скривилась.

- Зато полезно! Ладно, выпей половину.

Эвелин выпила половину, и они вернулись на улицу. Солнце было в зените, и у девушки кружилась голова (на этот раз она забыла шляпку в повозке), ещё и от нектара тошнило. Ей было плохо ещё по какой-то причине, которую ей не удавалось сформулировать. Это называется волнение человеконенавистницы, находящейся слишком долго в центре города.

- Вон видишь, здание работодателей, я в нём работал, на втором этаже. До того, как перешёл в отдел развлечений я отвечал за прогноз погоды.

- Погода это вообще нечто ужасное! Хотя мне нравится холодная погода, это страшно, когда ото всюду слышится шум, и темно, и так много влаги, будто мы стоим рядом с водопадом, но он пытается приблизиться! А вообще, это интересно, что если однажды на город действительно обрушится водопад?

- Уже лет пятнадцать здесь не было катаклизмов. Только однажды весной море вышло из берегов и люди с трудом сбежали с пляжа. Лично я тогда сильно болел, лежал в постели, и не видел этого момента, - Джордж пытался вспомнить, когда это случилось. Тут Эвелин потянула его за руку – они подошли к светлому зданию с такими огромными окнами, что людей на первом этаже было видно в полный рост.

- А, правильно, здесь люди находят работу… - Джордж открыл для Эвелин дверь, и она даже приподняла подол, чтобы выглядеть как можно важнее.

Людей было немного, но им пришлось подождать. Эвелин села в кресло у окна, а Джордж поднялся на второй этаж, чтобы перездороваться со всеми знакомыми.

«Интересно, почему, когда я попадаю в центр города, я сначала делаю все дела, а потом сразу еду домой, в то время как главная цель Джорджа – перездороваться со всеми знакомыми, перепробовать все новые напитки в пабах города, и вообще забыть для чего он приехал в город… Зря я подумала, что он не любит общаться с людьми – желание пообщаться так и прёт из него!»

Она пыталась увидеть, что происходило за приоткрытыми дверьми разных кабинетов, извиваясь в кресле. В самой дальней комнате какая-то женщина очень быстро писала под диктовку. Эвелин не представляла себе – как она может одновременно слушать и писать. Через минуту женщина встала и понесла довольно тяжёлую стопку бумаги на второй этаж. Почему-то Эвелин решила, что это очень истеричная женщина, и у неё нет детей… кажется, у неё вообще никого нет… ну разве что такая же истеричная кошка… Джордж появился на лестнице и с трудом разминулся с женщиной, так что она не засыпала всю комнату листами бумаги.

- Наша очередь ещё не подошла? – спросил он.

Эвелин пожала плечами:

- А в какую комнату нам нужно?

Джордж закатил глаза и открыл для неё дверь, под которой она сидела. За большим письменным столом мужчина средних лет сидел с пером наготове. Джордж кивнул ему и велел Эвелин присаживаться. Она села и прижала к себе сумку. Джордж сел слева от неё и радостно заявил:

- Нет ли у вас, случайно, людей, которые могут работать на нас?

Эвелин не понимала, почему Джордж не сказал, что дворецкий нужен лично ей, а не ему: «Ему-то зачем дворецкий? У него и дворца-то нет! Интересно, почему он так называется… Так, кажется я об этом уже думала…От слова дворец? Тогда мне нужен замочный, а Джорджу… домовой!» Она сама себя рассмешила, и совсем не слышала, что говорил её брат. Тут она заметила, что человек за столом уже несколько раз обратился к ней:

- Юная леди, наше агентство к Вашим услугам. У нас здесь очень много «кандидатов», - он говорил медленно, и очень спокойно, чтобы девушка понимала каждое слово (почему-то все незнакомые ей люди, считали, что у неё трудности восприятия окружающего мира… А в этом что-то есть…) – не могли бы Вы точно описать, какой человек Вам нужен?

Она подняла голову на Джорджа, но он, кажется, её совсем не слушал, а значит, она могла смело говорить всё, что на ум взбредёт:

- Мне нужен… молодой… - ей было тяжело представить себе человека, который подходил бы для роли просто-так-жить-с-ней-под-одной-крышей, её вдруг не волновали никакие качества, кроме его внешности, - он должен уметь готовить, убирать, ухаживать за садом… Нет, сад, это не обязательно!

Тут вмешался Джордж:

- Я думаю, он так же должен быть моложе сорока, и он должен уметь управлять телегой и гладить женскую одежду.

Эвелин хотела возразить, что гладить одежду ей вовсе не надо (после нескольких часов на теле одежда сама принимает нужную форму), но ей не дали ничего сказать. Ей стало неудобно, что всё, что она говорит, человек за столом записывал. Он прямо как частный детектив, а она будто даёт показания. Он снова обратился к Эвелин:
- А как на счёт уровня… Грамоты?

Эвелин засмеялась:
- Да я сама не грамотная!

Джордж тут же её перебил:

- Её учил грамоте отец… Он сам учитель в школе, и биолог…

Она подумала, что сейчас человек даст ей книгу, чтобы проверить, умеет ли она читать, но он доверчиво кивнул.

- Так вам важно, чтобы дворецкий был грамотным?

- Не важно… - если её слуга будет грамотней её, это будет очень некрасиво! Или… может он её подучит математике? Люди, понимающие эти странные синтезы цифр всегда её раздражали своим завышенным самолюбием.

- Хорошо… Думаю, я уже могу показать вам несколько «кандидатов» – мужчина подошёл к картотеке и достал из неё три карточки.

- Вот, посмотрите, - он протянул ей первое резюме.

Эвелин почти не умела читать прописной шрифт, по причине малого опыта. Она посмотрела на Джорджа, но не получила поддержки. И тогда, похвалив себя в уме за находчивость, она смущённо улыбнулась:
- Я забыла дома свои очки.

- А, хорошо, я зачитаю вам: Лейм Роберт, 36 лет, ищет работу в любой сфере, не грамотный, последние три года работал помощником повара в ресторане «Осень»…

Внезапно для самой себя, Эвелин спросила:

- Он женат?

Джордж засмеялся:

- Какое это имеет значение?

Эвелин внимательно и злобно посмотрела на него, думая как оправдаться:

- Мне… в моём замке не найдётся места для его жены! Там только одна комната – я могу представить ему только одну комнату!.. Предоставить…

- А, понятно… Да, он женат… Вот ещё один… записался сюда только вчера: Роуз Юлиан.

Эвелин стало трудно дышать от непозволительного волнения: «Он будет работать на меня? Он будет жить со мной в моём замке?! Это чудесно? Или нет? Я заплачу ему любые деньги, только чтобы он был со мной. Как я могу заставить его работать на меня?.. А может это не тот Юлиан?» – последняя мысль отдалась эхом в голове, и у неё потемнело в глазах от безысходности.

- Роуз Юлиан, 21 год, раньше работал… разносчиком газет, грамотный… ищет работу, и ему нужно место проживания… не женат, - с улыбкой добавил он.

«Ещё не хватало, чтобы он был женат! Мы будем жить вместе!! Будем вместе, целую вечность!!!» – Эвелин увидела прекрасную картину – как они танцуют вальс в облаках.

- Я так понимаю, место проживания Вы обеспечиваете. Сколько Вы готовы ему платить?

- Сколько попросит, - выпалила Эвелин.

Джордж мягко её перебил:

- Я думаю, с оплатой мы разберёмся позже.

- Сегодня этот молодой человек должен зайти снова, Вы даже можете его подождать.

- А как быть с третьим кандидатом? – Джордж поднял лист и попытался прочитать, - это женщина?

- Да… Может, вам нужна служанка?

Служанка Эвелин точно не была нужна! Разве что в качестве лучшей подруги… Нет, слишком много людей на один замок. У неё даже промелькнула мысль о конкуренции, ревности, и взаимном убийстве всех троих.

- Что ж, мы посидим снаружи, и подождём мистера Роуза? – Джордж потряс Эвелин за руку, чтобы вернуть на землю.

- Да, спасибо.

Он пожал человеку руку и вывел Эвелин на улицу. На то, что проблема семейного положения дворецкого взволновала Эвелин, он не стал обращать внимания – ясно было то, что вряд ли она серьёзно боялась, что три человека не вместятся в её огромном замке.

Они не увидели ни одной лавочки на улице, и вернулись в комнату ожидания. Эвелин совсем не хотелось разговаривать, она думала о том, что некрасиво просить знакомых работать на себя. Но, как бы Эвелин ни хотелось молчать, они начали болтать о чём попало, и смеяться.

Каждую секунду своей жизни Эвелин критиковала себя за излишнюю болтливость, смешливость, и самокритику.

Они ждали почти два часа, и за это время, казалось, ничего вокруг них не происходило. Никто никуда не спешил, никто не разговаривал, только кто-то постоянно что-то диктовал, а кто-то другой постоянно что-то записывал. Эвелин решила, что если в дверь войдёт кто-нибудь ненужный ей, она его вышвырнет обратно. То есть, по вероятности шансов, 4499 англичан из 4500, она готова вышвырнуть на улицу, и велеть больше не попадаться ей на глаза. Но, в двери появился именно тот, кто был ей нужен. Она решила, что если поздоровается с ним, и представит брату, он тут же вмешается, и начнёт расспрашивать его о работе… Можно было просто не называть его имени. Она отвернулась от Джорджа, и улыбнулась как можно миловиднее:

- Здравствуй.

Юноша слабо кивнул:

- Здравствуй…

- Что ты здесь делаешь? – наивно спросила она, стараясь сохранять улыбку.

- Пришёл сюда искать работу… я же говорил, мне срочно нужна работа. А как ты? Нашла себе дворецкого? – он говорил с какой-то странной интонацией. По-моему, ему казалось, что богатая девушка, которой никогда в жизни не придётся искать работу, смеётся над ним.

- Нет… Я приехала сюда…в город… чтобы купить…

- Свадебное платье, я полагаю! – Джордж громко рассмеялся.

Эвелин посмотрела на него с такой ненавистью, что он понял, что попал в точку. Прокашлявшись, он добавил, уже стоя в дверях:
- Что ж, я пожалуй пойду на улицу, а ты можешь посидеть здесь. Позовёшь меня, когда Юлиан придёт?

Она закрыла глаза, откровенно пытаясь упасть в обморок. Нужно было срочно что-то ответить, но у неё ужасно закружилась голова. Она сделала несколько шагов к брату:

- Нет! – она хотела объяснить, что – «нет», но ничего не приходило в голову. Она оглянулась и посмотрела в глаза Юлиану, который как-то странно заулыбался. Джордж похлопал сестру по плечу и громко ответил: «Ну ладно, я буду не далеко, в пабе за углом», после чего вышел.

Она вернулась на исходную позицию. Она тщетно пыталась не прокручивать в уме то, что хотела сказать Юлиану, а тем более, не представлять его возможные ответы и встречные вопросы – она должна была начать говорить как можно скорее, пока он не спросил, что Джордж имел ввиду.

- Юлиан, скажи… какую… какой тип работы ты ищешь… предпочитаешь? У тебя есть профессия? Какая-нибудь? Ты же ведь грамотный? – ответ на каждый вопрос она подсказывала ему кивком.

- Мне просто нужны деньги. Я учился в школе, но кроме грамматики ничего не выучил… считать я совсем не умею…

Ну, хоть не возникнут проблемы с математикой.

- Ты умеешь готовить? – Эвелин говорила чуть громче шепота, будто у неё разом сел голос.

- А, ну… повседневную работу я умею делать, - до него дошло, что девушка имела ввиду, и он смело вытянулся, будто готовясь к оплеухе.

Она отвела взгляд на окно за ним:

- Ты можешь работать на меня.

- Могу. Сколько ты мне заплатишь?

- Сколько тебе нужно?.. – она запнулась, дальше продолжать беседу было опасно, - я позову брата, обсудим это с ним.

- Хорошо, - он выглядел так, будто Эвелин его сильно обидела. Она прошла мимо него, и отметила, что ростом она ему по плечо.

 

Глава XIII

Она быстро нашла паб за углом, и сообщила брату, что тот юноша, ради которого ей нужно свадебное платье, и есть их новый дворецкий. Он нахмурил брови, пытаясь сообразить в чём дело, но она ответила:

- Не думай ничего!.. А то ещё чего надумаешь… Пойдём, он нас ждёт.

Юлиан сидел в кресле, мрачный как туча. Джордж протянул ему руку:
- Очень приятно, Джордж Томпсон, это Эвелин Томпсон, а Вы Юлиан Роуз?

- Да, - Юлиан задумался, посмотрел по сторонам, и, опёршись на руку Джорджа, поднялся, - я думаю, мы можем начать.

- Очень хорошо.

Они вышли из города (Эвелин шла между Джорджем и Юлианом), и поехали в замок. Всё это время она старалась не смотреть ни на одного из них.

Когда они приехали, новому дворецкому было поручено отнести все вещи внутрь. Эвелин пошла в спальню, чтобы переодеться, а Джордж перечислял обязанности дворецкого:
- Ты должен уметь готовить, убирать, ухаживать за жуками в стойле… Ты всё это умеешь?

- Да. Я ещё шить умею, - Юлиан задумчиво посмотрел в сторону лестницы, по которой только что прошла девушка.

Они сели за стол.

- Жить ты сможешь, я думаю, здесь… оплату будешь получать каждую неделю.

- Хорошо, я согласен.

Джордж описал ему все комнаты, и решил, что под комнату Юлиана можно организовать пристройку. В замке, по идее, был ещё третий этаж, на который можно было попасть через дверцу в потолке над лестничной площадкой, или через сад за запертой комнатой, но Эвелин запретила кому-либо подниматься по её лестнице.

- Когда ты начнёшь работу?

- Завтра вечером.

- Очень хорошо. Меня здесь завтра не будет, я думаю, тебе стоит начать с кухни - надо убрать плесень, помыть всё, и разложить посуду, которую мы привезли. Хорошо?

- Да.

- Думаю, ты справишься.

Эвелин спустилась в гостиную и села в кресло. Юлиан внимательно на неё посмотрел:

- Мы здесь уже обо всём договорились, завтра вечером я привезу сюда все свои вещи.

Эвелин кивнула, и они попрощались. Она чувствовала, что целиком покраснела, и начала перечислять в уме все болезни, которые могут это оправдать, но Джордж даже не потревожился поинтересоваться, не страдает ли она резкими перепадами температуры тела, что является результатом астмы, которая обнаружилась у неё пять минут назад.

- Ну, как он тебе? – наигранно беззаботно спросил Джордж.

Она бросила на него испуганный взгляд.

- Думаю, он хороший парень, - ответил Джордж за неё.

Девушка кивнула. Он как-то странно улыбался - конечно, её было видно насквозь!

- Я приготовлю обед? – тихо сказала Эвелин, и встала.

Джордж хотел сказать "С каких это пор ты готовишь обеды", но решил её не злить. Они съели два горшочка каши, и запас джема на три дня.

- Ладно, мне завтра на работу, так что… справишься тут без меня несколько дней?

- Ой! А как же моя работа? Я уже и забыла, что где-то работала!

- Я пошлю сообщение, что ты заболела, недели тебе хватит?

- Зачем мне работа, когда у меня целый сундук денег!

- С такими темпами скоро тебе не хватит денег даже на еду!

- С какими темпами? Кроме как еды я ничего покупать и не собираюсь.

- Ловлю тебя на слове, - Джордж улыбнулся, и вышел из замка.

Когда время подошло к обеду следующего дня, Эвелин вышла на улицу и начала беззаботно ходить вокруг замка. Когда она вернулась к крыльцу, то, "к своему удивлению", увидела Юлиана. Он первым заметил её, и улыбнулся:
- Здравствуйте, я пришёл, и готов начать работу.

Она кивнула, и провела его в замок, пытаясь выглядеть как можно знатнее.

- Смотри, ты будешь жить в кладовой. Надо всё из неё вынести, и сложить под лестницей. Поможешь мне!

Юлиан положил свои вещи у камина, и вошёл в кладовую. Эвелин было в новинку, что человек беспрекословно исполнял её просьбы. Он выбросил паутину, перетянул сундук под лестницу, подмёл пол, и протёр окно.

- Мне здесь нравится, - сказал он.

- В шкафу в спальне осталось немного одежды дяди Томаса, можешь примерить, если тебе нужна одежда… я сама принесу к тебе в комнату.

- Хорошо.

Эвелин велела ему приготовить чаю, а сама поднялась в спальню, чтобы принести одежду из шкафа в комнату Юлиана.

Они пили чай, и разговаривали о своём детстве. В принципе, разговаривала Эвелин, а Юлиан слушал:

- Грамоте меня учил отец, он работает учителем естествознания в школе, а Джорджа отправили в столицу, и там он пробыл три года, и вернулся, потому что школу закрыли… А на меня у родителей денег не хватило. Потом, когда мне исполнилось 18, меня отправили жить одну в городе, и там я нашла настоящую работу – в кондитерской.

- Понятно… А кто такой дядя Томас?

- Дядя Томас, Томас Уинстон, это брат моей матери, он старше её на пять лет… Был старше… а теперь останется всегда в одном возрасте, - задумчиво проговорила она.

- А сколько ему лет?

- Не знаю.

Юлиан вскинул брови - это звучит странно, ведь ей нужно было всего лишь прибавить 5 лет к возрасту её матери, но она не имела понятия, сколько ей лет.

- Я его совсем не помню, но Джордж мне рассказывал, что он был женат, и овдовел, и у него были трое сыновей. Нет, двое! Я не понимаю почему, но он не стал завещать им свой замок, он оставил им всем по пятой своих денег, а мне лично три пятых и замок. Джордж говорит, его сыновья очень жадные и злые, и дядя решил, что они и пятой его состояния недостойны.

- Понятно. А у меня отец умер, когда мне было шесть лет, а Лизе два, он работал на стройке строителем, и на него упал орех.

- Кошмар. А я вообще и не знаю, что с нашими родителями. Они бедные. Лично мне мать сказала, что пока я не выйду замуж, она не хочет меня видеть. Значит, я может с ними никогда больше и не увижусь… я вообще замуж не хочу - мне и так хорошо!

- Ну не знаю…

Он сказал что-то вроде "ты ещё найдёшь своё счастье, нужно только подождать", на что девушка ответила скептичным взглядом, а затем собрал всё со стола и пошёл мыть посуду.

Как ей хотелось спросить его, нет ли у него невесты, но она не могла сказать этого вслух. Такую простую фразу! "Ты ни с кем не помолвлен?" или "У тебя есть невеста?", "Кто она?". Как только дворецкий вернулся, она перестала даже думать о попытке сказать это, потому что он сразу заговорил с ней:

- Давай решим правила. Например, во сколько ты ложишься спать, когда просыпаешься, что ты ешь обычно на завтрак…

- Ложусь я в… в 11 ночи, просыпаюсь в 6 утра, на завтрак буду чай с молоком и булочку с джемом, каждое воскресенье мы будем выезжать в город.

- Договорились, - он улыбнулся. Он всё время смотрел на неё как-то странно, быть может, самое время напомнить, что она была очень красива!

Эвелин молча встала, и пошла в спальню.

 

 

Глава XIV

Очередным летим утром (в начале осени, а началась история в конце весны), Эвелин предложила Юлиану поехать с ней в деревню – проведать людей, которых она знает. Юлиан сомневался, что у Эвелин есть знакомые в деревне, но ничего не ответил.

- Мой дядя Томас ездил в эту деревню развлекаться, так может и мне поехать, посмотреть как там.

- Да как там? Деревня как деревня… Как всегда, из-за того что там все только развлекаются, это самые отсталые места в Англии.

- Вот как? Что ты имеешь в виду «отсталые»? Что, если там на каждом шагу нет салонов красоты, и не слышно заумных разговоров, то это отсталые?

- Не злись, пожалуйста. Просто, я не знаю – зачем людям жить в таких маленьких, богом забытых местах, когда можно переехать в большие города.

- И чем же города лучше?

Они продолжили разговор уже в повозке.

- Я имею ввиду, что люди, живущие в деревнях – необразованные, недисциплинированные, и нецивилизованные.

- Разве это не синонимы? – Эвелин погрузилась в размышления о том, правда ли жить в деревне хуже, чем в городе, и не считается ли Эвелин необразованной, недисциплинированной и нецивилизованной, живя довольно далеко от города?

Юлиан запнулся:

- Ты, конечно, не должна со мной соглашаться…

- Я почему-то с тобой согласна…

Эвелин только сейчас обратила внимание, что вход в любой населённый пункт был всегда с одной стороны, что неудобно, когда её замок находится за деревней. Она попыталась объяснить это дворецкому, но он не согласился:

- В итоге легче снести все заборы вокруг городов! Тогда можно будет подойти с любой стороны. Хотя, вокруг деревни вообще незачем было забор ставить – какой враг сюда придёт?

- Я не это имела ввиду. В ограждениях вокруг городов всегда очень много дыр – любой может спокойно зайти и выйти. Но при этом на входе такие огромные ворота, и они так хорошо охраняются, что к ним даже подходить страшновато.

- Мне не страшно.

Эвелин вздохнула. Она вдруг подумала – а что, если каждый человек вдруг решит зайти в город через щель в ограждении. И тогда все люди будут ходить и выходить через щели (что довольно тяжело), и в итоге главные ворота будут совсем пустые, а у каждой щели будут очереди людей. Если бы она знала эту поговорку, она бы её сказала: «Научи дурака богу молиться, он и лоб разобьёт».

- Ну, кого ты здесь хотела увидеть?

- Юлиан, ты забываешь о своём положении. Ты мой дворецкий, я тебя честно наняла на работу, я плачу тебе достаточно денег, чтобы ты вежливо со мной разговаривал, - она методично загибала пальцы на левой руке, но не впопад.

Он задумался. Эвелин всё это время терпеливо стояла на краю повозки, ожидая, когда он подаст ей руку.

- А, да, я забыл. Сейчас… - он поднял Эвелин за талию, перенёс через стенку, и опустил на землю.

- Больше так не делай, у меня платье помнётся. Ты должен просто подать мне руку, чтобы я сама спустилась, а не поднимать меня!

Через несколько недель он всё-таки научился быть дворецким, и всегда разговаривал со своей хозяйкой вежливо, потому что каждый раз она грозилась снизить ему зарплату. Хотя, она решила что зря запретила ему брать её за талию…

Они пришли в паб под названием «Сломанная подкова», но теперь он выглядел получше. За стойкой дремал всё тот же мистер Ролл.

- Здрасьте, мистер Ролл, - Эвелин села за стойку.

Он долго пристально на неё смотрел, и наконец воскликнул:

- А, это вы, юная леди. Вам повезло, что вы сегодня пришли – сегодня мне как раз привезли новую порцию продуктов для напитков, так что могу угостить вас чем угодно. Столько свежих фруктов…

- Спасибо.

- Простите, а кто этот молодой человек?.. Ваш муж? – тихо добавил он.

- Нет, это мой слуга… дворецкий.

- А знаете, смахивает на мужа, - засмеялся старик, - вы об этом не подумывали?

- Да знаете, как-то до этого не дошло, - прошипела Эвелин в ответ.

Юлиан фыркнул (он сидел на соседнем стуле за стойкой, и уже заказал себе что-то самое дешёвое).

Хозяин принёс ей тарелку с большими кубиками яблок, абрикос и вишен.

- Очень аппетитно, - призналась она, - откуда же столько вкуснятины?

- Конечно, из-за границы. В Англии ничего кроме нектаров и найти-то нельзя.

- Откуда из-за границы? – Эвелин честно призналась, что она не имела понятия, где находится заграница.

- Из этой страны… там где все эти дураки живут… ну, за горным хребтом.

- На севере? – «Не та ли это страна эльфов? Хотя та на юго-востоке…»

- Да-да, на севере. Знаете, там такие дураки живут…

«Что сегодня все людей обзывают, хотя я здесь единственная человеконенавистница…»

Эвелин действительно никогда не думала, откуда в Англии столько разных продуктов, ведь между городами растёт только дикая пшеница, да на западе – разные цветы. Но она никогда не видела на цветах таких  дивных плодов. Она вообще не знала, растут ли на цветах плоды.

- Они привозят в Англию столько деликатесов, и даже деньги за это не берут… Во глупые! – он хлопнул в ладоши, и Эвелин чуть не подавилась от неожиданности.

- Ну не знаю… может, в их стране деньги не в моде… А может у них этого добра столько, что они за даром дают…

- Они вообще странные, - вмешался Юлиан.

- Так что же, всё, что мы едим, мы получаем из-за границы? А в Англии хоть что-нибудь растёт?

- Кроме пшеницы? – рассмеялся он.

- Да, знаете ли, нам не очень-то повезло с местностью… - ответил Роберт, - но повезло с соседями! Не были бы они такими глупыми, нам бы туго пришлось.

- Ну неужели они такие глупые? – воскликнула девушка.

- Ой, ты бы их слышала, - ответил Юлиан, - я когда-то встречал одного такого «иностранца», так он мне такой чуши намолол… Сказал, что мы, англичане, ничтожные людишки, и живём под колпаком. Это нас-то ничтожными людишками назвал! У них даже денег нет, они домов строить не умеют!

У Эвелин возникло сильное желание встретиться с этим иностранцем и дать ему какой-нибудь орден:

- Может… ты его неправильно понял?

- Вот-вот! Они и не такого наговорят. Вот вы молодые, вы не знаете. А однажды моя жена своими глазами видела, как этими бреднями один иностранец панику поднял. Вот прямо, пришёл в столицу, стал посреди площади… не один, кажется, ещё с сообщниками… и начал такую чушь молоть… Что, мол, много веков назад мы были все одной семьёй, а теперь разделены. И, мол, они умные, а мы глупые, потому что живём под колпаком.

- Интересно, что это значит «под колпаком»? – Эвелин, безусловно, верила всему, что говорил иностранец, хотя она сомневалась, что это точно то, что он говорил.

- Да не верьте вы, юная леди! Вам не этим голову забивать надо. Вам замуж пора, детишек, деньги у вас есть…

«О, господи, и этот туда же! У меня что на лбу написано, что я хочу замуж??? Кстати, я не хочу замуж! Ведь правда, не хочу?» – она покосилась на своего дворецкого.

- Да неужели они все так помешались?

- Это у них, наверное, политика такая… - вздохнул Роберт.

- Любопытно…

- Особо не любопытствуйте! Семь лет назад вышел закон, что запрещено разговаривать с иностранцами во избежание конфликтов…

Эвелин представила, как она в одиночку отправится через горный хребет, чтобы попасть в страну с умными людьми. Возможно, будет слишком много препятствий… Возможно, придётся убить несколько человек, вставших на её пути. Но тут её мысли перебили:

- Что ж, я очень рад, что вы пришли, может ещё как-нибудь заглянете?

- Может, - ответила Эвелин, и позвала Юлиана к выходу.

На этот раз он просто дал ей руку, чтобы помочь подняться в повозку. Если честно, она не очень любила, когда ей помогают спуститься или подняться куда-нибудь. Она предпочитала показывать людям, что она и сама справится, чтобы лишний раз не зависеть от них.

- Как целая Англия может быть под колпаком? – как бы про себя сказала она.

- Не пытайся найти смысл в бреднях сумасшедших.

- Да с чего ты взял, что они сумасшедшие? А вдруг то, что здесь все думают только о деньгах и о моде, вдруг им это кажется сумасшествием?

- Меня не волнует мнение сумасшедших обо мне.

Порой Эвелин спрашивала себя, стоит ли быть влюблённой в такого человека как он, и, каким-то образом решала, что стоит. Несмотря на его поведение, он был честный, порядочный, заботливый, и очень добрый. Если бы кто-нибудь попросил её привести пример хотя бы одного из этих качеств, она бы ответила, что всё это можно увидеть в человеке, только будучи влюблённой в него. Хотя, она всё время пыталась доказать себе обратное – что она не просто влюблена – что он хороший человек, которого стоит любить. Хотя бы уважать. Она бы никогда не поверила, что даже внешность его видит по-другому.

 

Глава XV

Примерно месяц спустя Эвелин решила заглянуть в запертую комнату.  Всё лето она оформляла кучу бумаг, связанных с её бывшей работой и переездом в замок, продала свою квартиру (правда, попросила нотариуса сделать это за неё, чтобы не возвращаться в Стар-Таун). Юлиан давно убрал весь замок, и ключа нигде не нашёл, поэтому она решила поискать его сама. Всё же, ей не особо хотелось открывать эту дверь – что-то её пугало, она даже приписала себе болезнь «боязнь запертых дверей внутри большого замка». Юлиан не совал своего носа в её дела, хотя ему тоже было очень любопытно заглянуть в комнату. И вот, одним утром, когда он поехал в город за продуктами, она поднялась на второй этаж. Она начала вспоминать, что говорил Джордж о том, где может быть спрятан ключ, и что по этому поводу отвечала она. Джордж предлагал устроить генеральную уборку, и ключ сам найдётся, хотя обычные люди кладут ключи под дверные коврики. А Эвелин возразила, что можно просто подумать логически.

Так, если под ковром ключа нет? Тогда, к примеру, ключ может быть приклеен к внутренней стороне плитки на полу.

Она стала поднимать все горшки и проверять блюдца под ними, приподнимать листья, проверять, не привязан ли ключ к стволу какого-нибудь большого растения, и в итоге действительно нашла его! – на гвоздике, на котором висел горшок с папоротником, был привязан маленький блестящий ключик. Она сняла его и вставила в дверь, но прокрутила ключ не сразу. Сначала она подняла горшок с папоротником, чтобы подвесить обратно, и вдруг заметила маленькую свёрнутую бумажку, воткнутую в землю. Удивительно, она уже раз десять поливала этот горшок, а записка совсем не испортилась. Она раскрыла и прочитала фразу, написанную ярким карандашом, большими печатными буквами:

«Эвелин, не показывай никому эту комнату». Может она неправильно читает? Как никак, прошло много времени с тех пор как она последний раз что-то читала… А разве это может ещё что-то означать? В комнате хранится какая-то тайна! Она быстро вынула ключ из двери, завернула его в записку и хотела спрятать в карманчик у себя на платье, но это было небезопасно… Тогда она пошла в спальню и положила его в шкатулку с железными шариками от шариковых ручек (для неё они являлись какими-то ритуальными принадлежностями, и она часто смотрела, как красиво они блестят на солнце) – все (а точнее, Джордж) уже видели эту шкатулку, и никто не будет лезть в неё снова!

Это значило, что она должна войти в эту комнату, когда Юлиана не будет дома. Сейчас она этого делать не хотела, может в следующий раз.

Она легла на застеленную кровать, и закрыла глаза. Любые тяжёлые мысли ей легко удавалось вытеснить глупыми мыслями о любви. Они уже столько времени вместе, каждый раз, когда он уезжает в город, она скучает и ужасно волнуется за него. И всё-таки, она никогда даже не намекала на свои чувства – если он сам догадается, будет очень хорошо! И с такими безответственными выводами она задремала, танцуя с ним среди облаков.

 

 

Глава XVI

Эвелин решила гостить у Джорджа чаще, чем раз в полтора года. Каким-то образом история с замком сблизила их. Когда они, зимой, приехали в город, она впервые обратила внимание, что глупо каждую неделю ездить в город, где живёт её брат, и ни разу у него не погостить – Юлиан отправился за продуктами, и они договорились встретиться после обеда в центре (я хочу сказать, что Эвелин решила пойти к брату без своего слуги). Они выпили чаю, Эвелин рассказывала о сегодняшнем дне:

- Представляешь, раз в жизни я точно спланировала всю поездку целиком, как оказалось, что сегодня день города, и ни в один магазин невозможно попасть! Вот, я пришла к тебе, чтоб не зря же я выехала из дому. А Юлиан, я думаю, к обеду сможет найти нормальный фруктовый магазин.

Джордж её внимательно слушал, и вдруг спросил:

- А какие у тебя с Юлианом отношения?

Чашка Эвелин со звоном стала на блюдце. Она хотела ответить как можно быстрее, и желательно остроумнее, но чувствовала, что выражение лица её как всегда выдаёт…

- Нормальные… Пожаловаться не на что.

Джорджу этот ответ показался неправдивым, потому что девушка никогда и не стремилась ни на что жаловаться, наоборот – после каждого намёка на жалость к себе, она отрицала свои слова, чтобы показать, что она сильная и храбрая. Но он не знал, что ещё можно ей сказать.

- Ладно…

- Хорошо… А, да, я вспомнила – я хотела купить шляпу к тому красному платью, которое мы давно купили, но теперь не помню, где тот магазин, где мы купили платье.

- Думаешь, я запоминаю?.. Это на улице справа от центра города, один из первых домов.

- Хорошо.

Джордж думал, не скажет ли она ещё чего-нибудь, но Эвелин была довольно рада, что уклонилась от темы.

- Ладно. Хочешь, я тут нашёл одну книгу, может, тебе понравится?

Джордж надолго пропал в соседней комнате, и вернулся с потрёпанной книгой.

- И? Что это за книга? – кто бы мог подумать, что у Джорджа вообще есть книги, ведь он кроме газет ничего не читает!

- Это книга о… это поэзия, стихи.

- Стихи? – следующим сюрпризом от Джорджа должно быть решение  действительно жениться на соседке. Эвелин понимающе закивала, оценив всю тяжесть психического состояния своего несчастного брата, и решив не возражать ему.

- Ой, да что ты! Смотри, тут есть огромное количество картинок! Может тебя хоть это обрадует?

Это её обрадовало:

- Ладно, как-нибудь, начну читать.

Девушка взяла книгу, и открыла её на первой странице. На старой бумаге была нарисована бабочка. Она выглядела слишком красиво, чтобы быть настоящей бабочкой. В Англии бабочки встречались редко, и если были замечены, то их тут же атаковали, и пускали на разные модные аксессуары. Эвелин это изображение что-то напоминало, совсем неизвестно что. Она посмотрела на обложку, и вспомнила огромную книгу в замке, с изображением девушки с крыльями, почти как у этой бабочки. Она начала говорить о книге, как вдруг вспомнила, что её просили не показывать, и, очевидно, не рассказывать людям об этой комнате. Эвелин положила книгу на стол перед собой, чтоб не забыть, и они продолжили обычный разговор – Джордж рассказывал ей недавнюю историю, произошедшую, как ни удивительно, в пабе.

- Сижу я в пабе, играю в карты с друзьями, и тут один говорит: «Кто сейчас выиграет, со всех вас – по пинте пива!», а я ему отвечаю: «Нет! Со всех нечестно, ведь нас здесь пятеро, один выиграет, один проиграет, а остальные за что?», а он отвечает: «Хорошо! Проигравший выигравшему должен пять пинт пива.».

- И что тут странного? Логично! – ответила Эвелин.

- Ничего ты не понимаешь! Я ещё не закончил. Так вот, представляешь, спорили мы где-то пол часа, и в итоге пришли к выводу, что проигравший выигравшему должен по пол порции каждого напитка в пабе! Но только готового, не коктейлей.

- С коктейлями было бы вообще бесконечное количество! – согласилась Эвелин.

- Да, и этот, который всё затеял, как и так понятно, был уверен, что выиграет он, и чтоб удвоить шансы – решил смухлевать. А мы-то, у всех голова на плечах, и все начали мухлевать. И в итоге, что оказывается? Не важно, что этот тот, как раз сам и проиграл – когда мы потом карты складывали, у нас 108 карт набралось.

Эвелин улыбнулась. Сколько карт должно было быть, по идее, она не имела понятия.

- Вместо 56… Ладно, смотри, за книгой следи, это очень хорошая книга, шляпу свою не забудь, и… Юлиану от меня привет.

- Мило, спасибо, - Эвелин улыбнулась, и не спеша, пошла к центру города. «Вот подлец, а? Не мог притвориться, что мне удаётся быть холодной человеконенавистницей?!»

Юлиан сидел у памятника самому богатому человеку «Англии», и увидел Эвелин только когда она подошла совсем близко. Он взял её сумку, и они пошли к воротам.

- Тебе привет от Джорджа.

- Спасибо.

Юлиан всегда шёл немного позади Эвелин, не нужно было оглядываться, чтобы убедиться, что он рядом. Он обогнал её, только чтобы помочь сесть в повозку, и они не спеша поехали домой.

Во время всей дороги домой, Эвелин видела всё как сквозь туман – она точно знала, что в той комнате хранились не просто  аукционные экспонаты – всё это выглядело чуждо, просто невозможно представить людей, способных создать предметы такого размера! За всю свою жизнь она не видела столько бумаги и железа – для того, чтобы изготовить две книги и монету размером в человеческий рост, нужно собрать все книги страны и все деньги страны! Кто будет тратить столько дорогого материала на совершенно ненужные вещи?!

Юлиан оглянулся:

- Ты что-то грустная, или ты устала?

Эвелин машинально кивнула, не слушая его.

- Да, когда в городе праздник, лучше оставаться дома. Я имею ввиду, когда в городе праздник, все приезжают только чтобы повеселиться, а не чтобы купить продуктов на всю неделю… - Юлиан говорил медленно, на случай если Эвелин его наконец услышит, она не многое пропустит, но она его как будто правда не слышала, - ты не смотри назад, а то тебя укачает!

Эвелин нервно повернулась на 90 градусов.

- Не хочешь, можем заехать к врачу? Ты бледная.

Эвелин вздохнула:

- Я не больная! Я просто устала, и хочу спать. У нас нет дома вина?

- Есть, правда только красное… Если ты хочешь белого…

- Нет, я не пью белое вино.

Эвелин улыбнулась, чтобы показать, что с ней всё в порядке. А вообще, каждый раз, когда ей становилось грустно, ей хотелось молча перерезать себе несколько артерий. В жизни, конечно, она бы этого не делала. Она только представляла нож в своей руке, потом видела кровь на платье, лужа крови на полу, она бы попыталась её остановить, но порезов слишком много, и тогда ей становилось так плохо, что она открывала глаза и бежала к зеркалу, чтобы убедиться, что вся кровь на месте. Не волнуйтесь, этого бы не произошло, даже потому, что она не знает, где находятся артерии, и сколько их вообще.

Эвелин провела пальцами по венам на руках – щекотно!

Она спустилась с повозки, и пошла в замок, чтобы сесть в любимое кресло, а Юлиан пошёл искать красное вино. Он поставил перед ней сверкающий бокал, бутылку, банку мёда, стакан воды, и чайную ложку. Эвелин не любила, когда ей наполняли бокал, и всегда делала это сама. Юлиан сел рядом с ней.

- Правда, вино похоже на кровь? – почему-то ей было приятно смотреть на кровь.

- Да, но когда ты его разбавляешь водой и мёдом, уже не так похоже…

- Для этого я его и разбавляю, - Эвелин улыбнулась. Она часто заговаривала об убийствах или просто крови, и, кажется, он уже немного боялся жить с ней так далеко от города.

Она выпила бокал вина (хотя, в принципе, только треть бокала наполняло вино), взяла горящий подсвечник со стола, и пошла наверх. Она убедилась, что Юлиан далеко – готовит своего жука ко сну, и открыла запертую дверь. В самом центре комнаты было удобное место для светильника. Утром Эвелин вынесла из комнаты все белые покрывала, и теперь увидела, что здесь был ещё один предмет – в углу стояло что-то серое, для вас скажу, похожее на снаряд, но Эвелин снарядов не видела, так что для неё это был совсем инопланетный предмет. Это был остаток карандашного стержня, он стоял вертикально, и доходил ей до колен. Он весь был в огромных царапинах, и оставил на полу вокруг себя карандашный след. Эвелин решила, что это был настоящий слиток графита, нетронутый людьми. В углу стоял книжный шкаф, на самых верхних полках хранились обычные книги – толковый словарь, библия… А на остальных полках хранились старые газеты, лет за десять (она потом просто отвезла их Джорджу). Внизу были две дверцы, как бы буфет. Здесь были несколько связок листов, исписанных чернилами. Это были дневники Томаса Уинстона. Эвелин села на подушку на полу, и начала читать с самой последней страницы.

«13 Декабря 1835 г.

Всё готово, с завещанием проблем не было, я готов покинуть этот мир. Я сам не понимаю, зачем пишу эти строки. Уж не для себя, это понятно. Я исписал столько бумаги, использовал столько чернил, и так привык к этому… Я пишу это для человека, который будет помнить меня после моего исчезновения… надеюсь, почерк понятный. Я вкладываю этот лист в свой книжный шкаф, отныне мои дневники считаются Книгой автора Томаса Уинстона. Я запираю комнату, в которой они хранятся. Человек, единственный человек, вошедший в эту комнату, имеет право читать мою книгу.

Да упокоится душа моя, и моего замка, с миром…»

Слёзы чуть не потекли по лицу Эвелин, и она убрала листок подальше, чтобы не размыть чернила. «Ну нет, на сегодня хватит» – решила она, и поскорее пошла в спальню, пока не разревелась.

 

Глава XVII

Проснулась она вечером, из кухни слышался слабый запах  жареной курицы с соусом. Ей захотелось прийти на кухню и посмотреть, как он её готовит. Ей хотелось обнять его за его старания, помочь ему нарезать овощи, и она знала, что если порежет палец, он всё бросит, чтобы помочь ей. Ей было по правде радостно думать об этом. Но она даже не спустилась из спальни, пока не услышала, что дворецкий подал курицу на стол!

«Мне будет легче его убить, чем признаться в любви. Конечно, ненавидеть легче, чем любить!.. или только мне? Не поэтому ли я человеконенавистница?!. Дожились… вон до чего он меня довёл – на себя клевещу. С такими темпами я могу вообще навсегда погрузиться в мир фантазий… если ещё не погрузилась! Ведь факт, что я думаю об этом, кружась под облаками… с ним. А, впрочем, плевать мне на всё это! Пусть делает что хочет – пусть хоть женится! А я буду танцевать с тобой всё в том же жёлтом платье, в котором я была в первый день нашей встречи, и музыка не умолкнет, пока ты сам не начнёшь слышать её!»

Она положила руку на сердце (правда, почему-то справа), будто дала клятву.

Кстати, она не любила мясо, её от него тошнило, и животных было ужасно жалко! Поэтому она съела только маленький кусочек, и выловила все овощи из соуса, а Юлиану оставила почти целую курицу, в добавку к скудному ужину, который он приготовил для себя. После ужина он пошёл в конюшню, покормить собственного жука, а сама Эвелин решилась открыть комнату.

По идее, в комнате должно было быть ещё довольно светло. Она тихо подошла к двери, и медленно повернула ключ. Перед глазами мелькали все возможные ужасы, которые могли храниться за дверью, включая десять чьих-нибудь трупов, или огромную паутину, к которой она сразу приклеится, и мяукнуть не успеет, как начнёт перевариваться.

Но, в комнате совсем никого не оказалось, стены и полы были белые, и комната была очень светлая, и даже радостная. Девушка осматривалась, крепко держась за ручку двери. Всё было заставлено мебелью странной формы, завешенной белыми простынями. Всё, кроме деревянных ставен на окне, было абсолютно белое. В дальнем углу стояло что-то, похожее на книжный шкаф. Читать она не любила, книги её не притягивали. Просто, когда она читала любую книгу, она видела себя в роли какого-нибудь главного героя, и долго не могла выйти из этой роли. Хотя, это не причина не читать книг, правда?

Она сняла покрывало с самого близкого к ней предмета – судя по огромному круглому силуэту, она решила, что это зеркало.

Но это оказалось нечто невообразимое! Огромный плоский диск, вылитый целиком из серебра (девушка не особо различала металлы, и всё что она видела серым, она называла железом или серебром; в данном случае серебро здесь более уместно). Это было что-то огромное, и неаккуратное, ведь если бы его сделали местные мастера, они бы позаботились обо всех маленьких изъянах! Диск держался вертикально на нескольких деревянных подпорках. Он выглядел так, будто был вылит из гигантской формы. И тут до Эвелин дошло, что это была гигантская монета! «Кто бы мог подумать… Это что, победительница конкурса на самое большое железное изделие? Из цельного куска серебра? Да где вообще можно было найти столько серебра? Видимо, там где его нашли, его больше и нет.» Эвелин отошла подальше, чтобы было легче читать надписи на монете. Ни к какому выводу она не пришла, и поэтому решила осмотреть ещё несколько предметов. Под окном лежала огромная (размером с Эвелин) закрытая книга, с зелёной обложкой. Вместо названия на ней было изображение обычного мужчины, кажется, собравшегося в поход. Она с огромным трудом приоткрыла книгу, и увидела титульный лист – печать издательства, и год – 1985. «Это что, шутка? Когда на дворе 1835 год? Как можно было допустить такую огромную опечатку? Может 985 год? (Это её немного успокоило) Это должна быть победительница конкурса на самую огромную книгу? Мило». Эвелин была разочарована комнатой – любопытное хобби – собирать огромные предметы. Дядя Томас, правда, был очень богат, такие экспонаты наверняка продавались на аукционе! Рядом лежала ещё одна книга, с изображением девушки с крыльями, как у бабочки. Обе обложки были очень красивые, но девушку совсем не заинтересовали. Она вышла, закрыла дверь на ключ, и спустилась в залу. Юлиан разжигал камин. Она села в кресло, и предложила ему сесть рядом (некоторое время назад они купили в городе ещё одно кресло).

- Ты что, видела запертую комнату? Что там? – искренне полюбопытствовал Юлиан.

- Ничего интересного. Более того, тебя это не касается, - ответила она, глядя в огонь.

- Знаю…

Они помолчали две минуты, и Эвелин заговорила:

- Ты знаешь, что дядя Томас собирал разные самые большие вещи, созданные человеком?

- Как это?

- Я видела огромную монету, и две книги, размером с меня.

- Даже представить не могу, как человек мог такое создать… Даже не знаю. Может это деньги огромных великанов?

- А что? Это идея… Ладно, можешь смеяться, но я в великанов верю. И даже в драконов.

- Любопытно, что это сказала девушка, которая отчаянно не подчиняется религии… Сказки о великанах и драконах это пустая болтовня. Мой отец любил рассказывать мне разные истории. Он рассказывал мне разные мифы о древности, например, что буквально несколько веков назад мир выглядел совсем иначе!

- Как это? – Эвелин засмеялась.

- Вот ты смеёшься, а это правда! Вот, к примеру, насекомые раньше были не больше моего указательного пальца, а цветы и трава не доходили до пояса. А ещё, раньше были какие-то… деревья, вот они были размером с траву сейчас. А кусты… ну, между этой деревней и столицей растёт один такой куст, так вот, кусты не должны быть такими большими! Кусты должны быть человеку по пояс, а деревья – размером с трёхэтажный дом!

- Ты что, помнишь все сказки, которые тебе родители рассказывали?

- Не знаю… Как-то невозможно даже представить, что могло произойти всего несколько веков назад!

- Да что могло произойти? Ты забиваешь себе голову чушью! Да просто, может, в другой стране природа немного другая, а вот здесь, в Англии – насекомые размером с животных. Ну и что? А я слышала, что в Африке есть животные, которых ты и представить себе не можешь!

- Где-где?

- Я тоже не знаю где это… Где-то на юге… Может, где-то… даже понятия не имею!

- Может, за океаном?

- Нет! Океан на востоке! Ты бы хоть направления знал…

В начале XIII века одна семья алхимиков, ну или, просто волшебников, владела роскошным замком и землёй близ Чешира. Им принадлежало пшеничное поле, большой фруктовый сад, маленькая деревня (человек пятьдесят), и озеро. Однажды они создали вещество, которое уменьшало всё живое. Ради опыта, вещество в огромных количествах было вылито в озеро. Планировалось создать миниатюрных жаб, рыб, и раков, но они не учли, что водой из озера пользовались жители деревни, и их скот (будучи волшебниками, им удалось остановить воду в озере на три дня, чтобы вещество не разнесли реки). В итоге, когда все заснули, и препарат пришёл в действие, все люди и животные уменьшились до размеров Дюймовочки. Когда утром маленькие человечки проснулись, то даже не пытались понять, в чём дело. Все разом решили, что что-то странное произошло – какое-то волшебство, что заставило мир вокруг увеличиться до неимоверных размеров. Ничего другого в голову никому не пришло, и люди остались жить в гигантском мире, более того, они боялись задумываться о правде – все согласились, что важнее сейчас было выжить – построить новые дома, научиться защищаться от гигантских насекомых, и есть плоды огромных растений. А алхимики и сами не особо заботились о судьбе своих людей. Хотя нет, они им помогали – собрав почти все семьи, они вынесли их из деревни, и посадили в пшеничном поле, а старые дома снесли (в то время это было настоящее обработанное поле, но со временем превратилось в поле каких-то колосьев, которых англичане по привычке называли пшеницей). Дар волшебства передавался из поколения в поколение в течение восьми веков, и они старались всячески помочь. Территорию двух полей и озера назвали личным заповедником, и никто не имел права близко подходить к ним! Совсем недавно потомки алхимиков построили что-то вроде стеклянной теплицы вокруг миниатюрной деревни (с помощью технологий XXI-ого века), чтобы защитить людей от дождя, снега и ветра, а вот увеличить их обратно, они, почему-то не догадались.

Жители деревни постепенно сбились со счёта, и в то время, когда на самом деле 21 век, они остались жить в 19-ом. И то, им не удалось продвигаться параллельно нашему времени, и их мир Англией 19-ого века назвать трудно.

Вот так.

 

Глава XVIII

На следующее утро, сразу после завтрака, Эвелин пошла наверх с точным намерением узнать всё об этих бесполезных предметах. Она начала с книг. Первая книга лежала поближе, и Эвелин начала с неё. Она поставила на вторую книгу стул, и стала на него, чтобы видеть страницы сверху.

Стоило огромного труда переворачивать страницы, хватая их щипцами для камина. Книга была на удивление большая, и читать было очень трудно. Эвелин, наконец, нашла картинку: Великан среди маленьких людей. Это её озадачило: кто здесь считался нормальным – человек среди лилипутов, или великан среди людей? Она вгляделась в фон и не узнала ни одного растения. Затем она вспомнила природу, которую описывал Юлиан: большие деревья (под одним из них сидит великан), кусты по пояс (тоже есть), и трава по щиколотку (в ней бегали люди). Всё понятно: он великан среди людей. Значит, это одна из тех сказок о древних временах.

Эвелин начала читать страницу возле картинки, и снова запуталась: "В книге древние люди названы лилипутами, а ОН – нормальным человеком! Какой вообще можно сделать из этого вывод?! Это книга о человеке, встретившем маленьких людей? Да ведь маленькие люди и есть мы! Маленькие люди и есть мы? Мы маленькие люди?! Это гигант написал книгу о нас??? Эту гигантскую книгу создал гигант?" Эвелин потеряла равновесие, и упала с самого верха.

Услышав шум наверху, в комнату вбежал Юлиан. Он долго думал, за что бы её взять, чтобы не помять платья, а потом просто поднял Эвелин на руки, и отнёс на её кровать. Девушка открыла глаза.

- Что с тобой? Почему ты не позвала меня? Это же опасно стоять на стуле, который стоит ещё на чём-то! – Юлиан протянул ей стакан воды.

- Я была в обмороке?

- Видимо… Ты уже где-то полчаса лежишь здесь - ты упала с самого верха. Ну ты… забралась под самый потолок!

- Я не помню… Я стояла наверху, смотрела вниз, и мне стало страшно, плохо, а потом голова закружилась…

Она вспомнила этот страх, но не могла вспомнить, что его вызвало.

- Мы маленькие, - прошептала она.

- Как это? Мы…

- Мы миниатюрные, мы даже не видим ничего за травой… А в мире есть столько больших вещей, что мы их даже не видим. Ведь есть великаны, они огромные! Может, ты даже не увидишь его, если великан не будет шевелиться - ты примешь его за скалу… тёплую скалу из прочной ткани.

- О чём это ты? – Юлиан как-то испуганно улыбался.

- А может быть, в мире великанов, великаны не догадываются о своих великанах, которые ещё больше великанов, мы, наверное, как муравьи, только те, которые самые маленькие – которые размером с кошек, а есть размером с лошадей. А может, есть ещё муравьи размером больше домов… Ты прицепишься одному такому на лапу, а он и не почувствует…

Они огромные! Может мы сейчас живём на великане, может, правда… на мёртвом великане… На его коже выросла трава, из его пуговиц мы куём деньги, его одежда поросла травой, и по нему бегают насекомые.

- Может, у тебя жар, я могу вызвать врача?

- Врач мне не поможет. Мне поможет какой-нибудь сильный яд.

Юлиан побледнел:

- Д-давай, я… я лучше укрою тебя одеялом, ты поспишь, тебе станет легче… Ты ударилась головой, тебе больно… Слава богу, что шею себе не сломала, знаешь, как я испугался?

- Богу? – беззвучно сказала Эвелин.

Юлиан укрыл её одеялом:

- Спи.

Она закрыла глаза, и услышала, как он немного постоял, осматривая спальню, в которой оказался впервые, а затем тихо хлопнула дверь, и он пошёл в свою комнату. У неё было странное чувство слабости опустошённости, будто она два дня проплакала.

 

Глава XIX

Где-то через неделю она поехала в столицу с целью доказать всё всем. Они должны были приехать рано утром, и весь вечер спорили о том – во сколько нужно выехать.

Юлиан, в отличие от Эвелин, умел правильно рассчитывать время. Ведь она в мыслях проезжала всю дорогу, а он прикидывал расстояния между городами. Стар-Таун был на другом конце Англии.

Посреди пути им пришлось отпустить своего жука погулять, так как руководство по эксплуатации насекомых строго гласил не пользоваться жуками дольше четырёх часов. Эвелин в такие законы не вникала, так как ей никогда не выпадало управлять животными или насекомыми.

Они оставили свою повозку среди немногих других средств передвижения, и вошли в распахнутые ворота. Интересно, что ворота столицы никогда не закрывались. Они вошли в городскую библиотеку, в которой царила непривычная для библиотеки тишина.

- Юлиан, иди и спроси вон ту женщину – где можно найти всё о древних писаниях.

Эвелин села за книжный стол, и начала читать корешки всех книг вокруг. «Удивительно – сколько ненужных вещей делают люди! Зачем людям такой большой выбор? Хватит библии, толкового словаря и географического атласа! Так нет же! Насочиняли тут кучу романов, сборников никому не нужных стихотворений… исторических романов… кому всё это нужно? Вот посмотрите на меня! Я пришла в библиотеку ради одной единственной книги. И, наверно, все люди приходят в библиотеку ради одной книги. Зачем тогда держать в библиотеке число книг, в пять раз превышающее число населения Англии? Хорошо, допустим, каждый человек прочтёт пять книг за свою жизнь… А вдруг несколько людей сойдутся в интересах, и прочтут те же самые пять книг? Тогда уж точно никому не нужно столько книг! Видимо, писатели рассчитывают на то, что некоторые люди прочтут пять книг, а некоторые пятьсот, и тогда в сумме получится, что книг в этой библиотеке ровно столько, сколько нужно!.. Даже слишком мало… Вот если бы было полторы таких библиотеки, тогда уж точно хватило всем, и ещё бы осталось…»

- Эвелин… - Юлиан вдруг возник прямо перед ней, - это в отделе истории и священописания.

- Да, я так и подумала.

Отдел священописания оказался самым большим из всех. Почему-то книги выглядели очень старыми и потрёпанными. Особенно досталось «Книге Жизни», которая состояла из двух частей: о сотворении мира (про Адама и Еву), а вторая часть – о божьей каре (описание событий XIII-ого века).

Эвелин отнесла книгу жизни на стол, и велела Юлиану читать вместе с ней.

- Юлиан, ты что, всё-таки веришь в бога?

- Да, верю, и прошу тебя не мешать мне.

- Я и не думала… Я тоже верю в разные вещи…

- Ну да, в драконов и великанов? – юноша засмеялся.

- То, что ты никогда не встречался с ними не значит, что их нет! Это всё равно, что я сейчас заявлю, что Солнце крутится вокруг Земли… Ладно, не помогаешь – не мешай!

Эвелин открыла начало второй части. Красивыми буквами в рамке из цветов было написано «Кара господня».

«Прошёл чёрный дождь, и окропил всю Землю. Изменилась Земля – выросла Земля в сотню раз, и лишь человек праведный остался самим собой, ведь предупредил его Бог «Бойся дождя! Не выходи на улицу, и не будет тебе ничего!»

«Ой, ну! Тут пока до правды доберёшься – заснуть можно раза три! А без бога никак обойтись нельзя?..» – она прочитала первый абзац снова, пытаясь уловить главную мысль, - «Ага, вроде, понятно… Выпал дождь, и люди от него все спрятались… и что с того? Люди, которые НЕ попали под дождь – уменьшились? Чушь какая-то!»

«И шёл дождь ровно три дня, и на третий день вышли люди из домов своих, и больше года пытались собраться вместе те, кто соседями раньше были. И из десяти семей, вместе собравшихся вырастет столица Англии, и по божьей воле восстановится Англия»

Эвелин перестала читать. Это совсем не было похоже на правду. Хорошо, допустим, был дождь, и после него люди оказались лилипутами… Но ведь ни один человек не попал под дождь! Значит, это не из-за дождя! Из-за чего  - Эвелин не знала. Она перелистнула несколько страниц, и наткнулась на описание мира:

«То, что поляной было – лесом стало, то, что букашкой было – лошадью и коровой стало, то, что озером было – океаном стало.»

«Да! Это действительно озеро! Невероятно – я всё правильно просчитала!»

- Юлиан, иди сюда! – торжественно воскликнула она.

Со скучающим видом, он прочитал абзац, на который она указала:

- Ну и что это значит? Не принимаешь ли ты это буквально? Это же священописание, здесь всегда всё пишут загадками!

- Нет же, Юлиан, это правда! Я же говорила – мы живём на берегу озера.

- Эвелин, прости меня, но у меня уже голова болит от твоих… теорий! Ведь ты, как я понимаю, совсем не веришь в бога! Так зачем же ты читаешь Книгу Жизни?

- Я всего лишь хочу показать тебе правду.

- Нет, ты хочешь заставить меня верить в сказки.

Эвелин захотелось ударить его головой об книгу несколько раз, чтобы до него наконец дошло. «Да он не стоит моего ногтя на мизинце ноги! Ты такой глупый!!! Невыносимо, невообразимо глупый!!!»:

- Ладно, иди отсюда, я пока дальше почитаю.

«И лишь хозяева места, откуда я родом – не праведниками были, и пришли они к семьям праведным в облике великанов – во сто ярдов высотой, и обрушили на нас злость свою: схватили всех людей – полсотни душ – и унесли подальше в чащу пшеничною, и там бросили на растерзание драконами»

- Вот ты и до драконов дошла, - с усмешкой заметил дворецкий, заглядывая в книгу.

- Сгинь! Ты ничего не понимаешь!!!

- Да я, видишь ли, и не пытаюсь…

- Уйди! Сядь где-нибудь там… в углу… И не смей мне возражать.

Он фыркнул, но всё же сел за дальний стол, и начал читать газету.

«Читай свои глупые газеты! Этому-то ты веришь!» И тут она с огромным разочарованием в себе заметила, что злится на него совсем по другой причине – потому что она мечтала встретиться с его родителями, и представиться его невестой, а вместо этого она вынуждена выполнять свой долг, который сама себе назначила – копаться в глупой книге.

«И так! Что-то произошло, НЕ связанное с дождём, после чего люди уменьшились. Неизвестно – уменьшилась ли только деревня, которая принадлежала «неправедным хозяевам», или… может быть, люди во всём мире сейчас живут в полях, и с роду не найдут друг друга? Нет, это уже слишком преувеличено! Наверно, это только потомки тех жителей деревни – миниатюрные человечки, а весь остальной мир остался нормальным. Так, теперь: великаны пришли и перенесли все пятьдесят человек куда-то на другое место. То есть, они специально пришли в деревню, нашли всех «человечков»… значит, они точно знали – что произошло! И возможно, они сами это сделали! Если так, то можно не сомневаться, что мы единственные лилипуты на планете» – Эвелин откинулась на спинку стула. Думать – очень утомительное занятие! У неё нет ни пол шанса объяснить это всё своему дворецкому. «Зачем он мне? Я умудрилась влю… заинтересоваться… человеком, который никогда меня не поймёт, и считает меня глупой и безгранично наивной! Зачем мне такой человек? Если так и будет продолжаться – я никогда ничего не добьюсь! Чтобы чего-нибудь добиться нужно холодно мыслить! И только мыслить! Мыслить, а не фантазировать! И не рассказывать воображаемые диалоги, и не строить счастливое будущее! Потому что это те самые две вещи, которые мне не грозят!» Её всё достало. Она устала целый день поучать саму себя и одновременно не слушаться, и при этом вдумываться в реальность её мира. Ей хотелось удариться головой и потерять память – лучше пусть она вообще не знает ничего о своём мире – пусть она будет простой самовлюблённой человеконенавистницей, и ничего боле. Так просто! Глупо и просто, и невообразимо приятно.

 

Глава XX

Ещё через некоторое время она окончательно пришла в себя и перестала доказывать что-либо кому-либо. Ведь, даже если великаны существуют, это совсем нестрашно! Ведь за всю жизнь её, и её предков, никто никогда не упоминал о великанах (то есть, из серьёзных источников), а значит, они просто не так уж и часто громят города. Может, люди живут где-то на острове, и поэтому великаны сюда просто не заплывают… Буквально через несколько месяцев Эвелин совсем пришла в себя, и даже вспомнила о том, что влюблена в своего дворецкого. Подумать только – как хорошо он за ней заботился, пока она болела. Кстати, как он о ней заботился? Старался не возражать ей, да и это ему не удавалось. А в остальном – всё как обычно.

Они снова начали выезжать каждую неделю в город, и Эвелин вернулась к прежней жизни влюблённой человеконенавистницы.

Она всё же решила начать читать дневники дяди (они уже давно перекочевали из снова запертой комнаты в тумбочку в спальне) – ведь зачем-то он их писал! А от обычных книг она бежала, как от огня.

«7 Сентября 1820

Я буду писать дневник об этом замке, в котором я сейчас живу. Не знаю с чего начать, одного дня мне не хватит, чтобы описать всё! Я пишу это людям, которые захотят знать правду, но меня уже не будет рядом, чтобы рассказать им всё. Начну с самого начала.

 

Так вот, вышел я как-то за город, в озере покупаться, но по глупости своей, пошёл не на восток, а на юго-запад. Иду я, значит, иду, и не пойму – то ли за лето озеро высохло…  Да только на пшеницу уже смотреть не могу!» – «Я его понимаю» – усмехнулась Эвелин, - «И тут чувствую, и не верю своим чувствам – земля трясётся! Я, значит, закатываю рукава, прыгаю на колос и начинаю лезть наверх, чтобы разглядеть, что происходит. Смотрю, и ещё больше не верю сам себе: прямо на меня великанша прёт! Я пригляделся, а она даже вообще, ребёнок! Ну вот лет десять, не больше. Я думаю: стоит привлекать внимание, или не стоит… Решил, что стоит! Начал на колосе шататься, и песни застольные горланить. И вижу, заметила. Она тихо, вижу, старается не спугнуть, меня-то, подкрадывается, и глаза счастливые, улыбка во весь огромный зубастый рот. Смотрю, она мне руку протягивает. Ну всё, думаю, была не была! Жены уже нет, а дети за собой и сами присмотрят, они уже во какие вымахали… оболтусы, а друзей не жалко. Я и прыгнул ей на руку. И понесла она меня, аккуратно, правда, но всё же пару раз подкинула, в общем, куда-то да понесла! Зашли мы в огромный дом, и посадила меня на кухонный стол, всё, думаю, резать будут. А она мне оп, вишенку подкатывает. Я ей кричу – «Да аллергия у меня на вишни!!!» – не слышит. Ну, в наглую не съел я её вишню. Тут смотрю, побежала она куда-то от меня подальше, и вернулась уже с отцом. Отец наклонился ко мне, и нос рукой прикрыл, чтоб меня не сдуть-то. Посмотрел-посмотрел, тоже глаза так и светятся. Ну, потом, посадил меня на руку и отнёс куда-то. Посадил повыше, чтоб я на него свысока мог смотреть, и не смущался, ну и начал рассказывать всё про себя и про свою семью»

Я не буду сейчас вам всю историю Англии выкладывать – я всё написала в 16-ой главе.

«Потом великан принёс меня на стол (письменный, кажись), и показал на столе большой красивый зАмок. Заявил, что это был игрушечный замок ихний, он его детям своим из спичек построил, а теперь он его подлатал, подкрепил да подкрасил, углы клеем замазал, ну и объяснил, что такому великану, как он, не всё под силу, а потому, я должен буду замки во все двери вставить, и мебели накупить. А чтобы у меня были на это всё деньги, он мне подарил «коробок спичек»,  «моток ниток, самых тонких, которые у великанов есть», и ещё «тонкой проволоки» – это я процитировал! Вот, так что этот замок теперь мой лично.

Потом великанша малолетняя подхватила меня, и понесла обратно, где взяла. А отец её шёл следом, и нёс мой замок. Вот. Потом мы попрощались, и вот, теперь я смогу продавать по не многу материалов столярам, ткачам и кузнецам, и чувствую, деньжат заработаю, и тогда замок свой ремонтировать примусь.»

После такого рассказа Эвелин сразу поняла, почему дядя Томас всегда был заводилой. Единственное, что её «зацепило», это то, что сейчас XXI век, а не XIX. Кстати, судя по размеру этих людей, две книги, которые лежали в запертой комнате – миниатюрные коллекционные книжата. Эвелин это казалось забавным – всё это - встреча с великанами, история замка, в котором она жила… То, что испугало её до обморока, теперь казалось  просто любопытным фактом. Дядя Томас не записывал того, что происходило с ним каждый день, а часто описывал разные интересные случаи, которые случались с ним, или его знакомыми. Это лучше назвать мемуарами, чем дневниками.

Некоторые истории, не связанные с запертой комнатой, Эвелин рассказывала Юлиану. О своей жене Томас писал немного: она была очень строгой, и не одобряла характер своего мужа (Эвелин часто интересовало – как люди, настолько непохожие в мировоззрении и интересах, могут жить вместе). Ещё в мемуарах было очень много иллюстраций, правда, он не очень хорошо рисовал, но всё было понятно. Больше всего Эвелин понравились карикатуры на женскую и мужскую моду XIX века. Ей казалось, что он писал лично для неё, понятными ей словами, и об интересных ей вещах. О грустных вещах он вообще ничего не писал. Казалось, человек рассчитал всю свою жизнь, и его совсем не волновало, когда наступит его смерть. Постепенно, Эвелин тоже перестала думать о смерти, и у неё осталось на одну заботу меньше.

 

 

 

Глава XXI

После того, как она перечитала все мемуары, и уже окончательно забыла о том, что когда-то и не воображала всей правды, более того – теперь кроме неё никто этого не знает, ей захотелось поехать к озеру. Просто, однажды утром она решила, что ненормально сидеть всё время в четырёх стенах, даже если речь идёт о трехэтажном замке!

Конечно, она пол утра сидела на кровати и разубеждала себя, но начала бояться, что действительно может передумать, и сразу спрыгнула с кровати – прямо на свою правую туфлю. Носок заметно помялся, и Эвелин отметила это как ещё одну, и единственную, весомую причину никуда не рыпаться!

Не смотря ни на что, она сбежала по лестнице с криком:

- Юлиан!!! Мы сейчас поедем к озеру!

Юлиан замер посреди комнаты с разносом в руках:
- К морю?

- А, ну да... именно к нему. И вообще, не думаешь ли ты, что я собралась всю жизнь свою прекрасную, которая дана мне всего один раз, провести в четырёх стенах? – и она артистично приложила руку ко лбу.

- Именно так я и думаю. Это твой лимонад, - он подошёл к ней с разносом.

- Так вот, всем на зло – возьму и поеду прямо в центр Англии!

- Так мы поедем к морю, или это ты так?

- Нет, не так. Иди готовь повозку!.. О, а это мне лимонад? – Эвелин взяла стакан, и указала дворецкому на дверь на улицу.

Когда он вышел из замка, девушка села в кресло: «Почему бы ему не высказать своего мнения? Просто сказать «Никуда я с тобой не поеду, я вообще собирался сегодня просить выходной!». Может он считает, что не имеет права на сопротивление? Что по мне… Если он что-нибудь решит в мой адрес, я сопротивляться не буду! Хотя это неправильно – а если он решит меня убить?.. Пусть убивает – мне же легче будет. Убийство – очень благородная вещь!.. Да, благороднее чем самоубийство. Хотя… Если убить человека, откровенно желающего себе смерти – это всё равно, что устроить самоубийство вместо него. Вот видишь, Юлиан, я благодаря тебе скоро  или самоубьюсь, или совсем перееду жить в свои фантазии (если этого ещё не произошло). Там, хотя бы, всё время играет музыка, и мы будем вместе, и никогда не будем делать глупостей…»

Над ней появился дворецкий, как обычно, он надел всё чёрное, чтобы не выделяться рядом с ней.

- Почему ты всегда так траурно одет?

- А почему ты так вызывающе?

- Я, вызывающе?! – Эвелин встала с кресла, и демонстративно поставила руки в боки.

- Вот видишь, в какой позе ты всегда стоишь? – Юлиан улыбнулся.

- Какой? Да как? Да ты…

- Да, я. Повозка вымыта, жук запряжен. Прошу, моя госпожа, - он поклонился.

Эвелин гордилась тем, как она его воспитала (способом «делай, как я говорю, или зарплату снижу»):

- Очень хорошо.

Эвелин собрала сумку, а точнее, просто взяла её в руки (она сама никогда не думала о том, что в ней вообще находится), и они отправились в далёкий путь к озеру.

- Эвелин! – Юлиан заговорил с ней, глядя на дорогу.

- Да?

- Вот… я, конечно, не хочу, чтобы ты снова на меня сердилась…

- Ну? – она терпеть не могла, когда люди «подготавливают» её к разговору. Если человек настолько боится её реакции, пусть вообще молчит!

- Почему ты никогда не выезжаешь из замка со своими друзьями?

- Ты достаточно долго меня знаешь, чтобы знать, что у меня нет друзей.

- Как это?

- Я рада, что ты сменил свои вопросы с «женитьбы» на «дружбу».

Юноша ничего не ответил. Он так внимательно смотрел за дорогой, будто здесь есть куда заблудиться.

Эвелин посмотрела на небо – хоть на небе нет ничего неидеального, что могло бы вывести её из себя.

И вдруг, по голубому, безоблачному небу, прошёл яркий блик.

- Смотри, на небо! – воскликнула Эвелин.

- Я ничего не вижу!

- Небо блеснуло, - девушка старалась не моргать, чтобы не пропустить ещё один возможный блик.

- Молния?

- Да нет же! Блик, как на воде.

- Хм. Может, это море на небе отражается?

- Как это?

- Ну не знаю… Небо же отражается в море?

Эвелин смотрела на небо, и представляла, что видит, как всё небо переливается как гладь озера. Ей даже почудилась рыбка, глубоко «под водой».

- Мы въезжаем в город, - Юлиан постучал по сидению, чтобы вытащить девушку из грёз.

Она дёрнулась от неожиданности, но быстро отреагировала – надела шляпу, опустила подол пониже, чтобы скрыть свои новые салатные туфли под бордовым платьем, «посадила» сумочку на колени, и устремила свой холодный взгляд в сторону столицы.

Знаете, всегда, когда главный герой въезжает в город, нужно описывать шум, суету, и поток разных запахов – от парфюмерии, до рыбы на рынке. Лично я думаю, что это вовсе необязательно! Безусловно, в любой столице всё это присутствует, и в этой тоже, а значит, итак понятно, что…

Когда Эвелин очутилась на главной улице, у неё возникло желание превратиться в туман, и улететь в небеса. Со всех сторон она слышала человеческий смех, гневные восклицания, охи, ахи, плач, и спокойные разговоры (особенно отчётливо были слышны восторги девушек у витрин магазинов). Эвелин взбрело в голову разобрать их повозку на доски, и заколотить ими все магазины одежды, обуви, ювелирных изделий и парфюмерии! Больше всего она не переносила парфюмерию – что делает запах цветов в месте, где нет цветов? Если люди так любят цветы, пусть носят с собой повсюду по горшочку с розой, фиалкой, или геранью! Почему им так не нравится свежий воздух? Им, кажется, всё равно, что делать, лишь бы не пользоваться естественными вещами.

- Давай заглянем вон туда! – Эвелин повернулась к юноше.

- Отдел косметики? – скептично уточнил он.

- Да, - счастливо закивала она.

Несмотря на вышесказанное, Эвелин всё время находилась в магазинах одежды, обуви, парфюмерии, и ювелирных изделий – разумеется, для того, чтобы доказать себе лишний раз, что все эти изделия ровным счётом ничего не стоят.

Она с важным видом обошла стеллажи с ароматическими предметами, не впечатлившись свечами в форме цветов и фруктов (прямо как настоящие, только уменьшенные раз в пятьдесят), и перешла к отделу помад.

- Я думаю, тебе к лицу пурпурная помада, - отметил Юлиан.

- Я уверена, тебе тоже. А мне больше нравится вот эта, кроваво-красная.

- Кровь может быть и пурпурной, а запёкшаяся кровь цвета вот этой помады! – он указал на самую тёмную коробочку.

- Брр! Как ты можешь говорить о крови? Это же очень… даже… жутко. Хотя… действительно, это очень красивый цвет, - она смотрела на коробочки с какой-то алчностью.

- Знаешь, Эвелин, ты странный человек, - ответил Юлиан, без никакого выражения на лице.

- Да, я знаю. Но я нечеловек, - с торжественной улыбкой добавила она.

- Очень умнО!

В этот самый момент к ним подбежала продавщица – она ярко демонстрировала любовь к своей профессии – благодаря яркому макияжу, её было видно ото всюду, а запах духов слышался за три стеллажа:

- Вы ищете что-то конкретное? – она так широко заулыбалась, что девушка отшатнулась, и упёрлась в своего слугу, который задумчиво рассматривал разноцветные мыла, стоя позади неё.

- Да. У вас есть духи с запахом, скажем… фиалок? – если честно, она не различала запахов, но из всех знакомых ей цветов, у фиалок самое красивое название.

- Конечно! – продавщица, не глядя, протянула руку к полке сзади неё, и взяла симпатичный флакончик, - эти духи были созданы из фиалки, растущей на самом севере Англии – в цветочной долине, им уже более двадцати лет.

- Что, никто не покупает? – девушка засмеялась, но сразу замолчала, - можно я проверю этот запах?

Она капнула капельку себе на нос, и размазала по лицу. Женщина с ужасом не сводила с неё глаз.

- Нет! Ужасный запах! – она грубо вернула флакон продавщице, предварительно покрутив в руках, чтобы на руках тоже появился аромат, - это совсем не похоже на фиалку, скорее… подсолнух!

Она потянула Юлиана за рукав, и они вернулись на улицу:

- Ну как? – она протянула ему руки.

- Очень нежный фиалковый аромат. Ты купила флакон?

- Нет… мне такой дозы хватит на три дня.

- Хм. Ну что, пойдём к Озеру?

- Да, пошли.

Они вернулись к главному входу в столицу, и поехали к озеру.

Взяв напрокат ореховую скорлупу на двоих, они начали медленно плавать по стоячей воде. Эвелин в который раз осмелилась раскрыть глаза своему дворецкому:

- А ты знаешь, стоячая вода бывает только в озёрах, что само по себе странно, ведь мы находимся на море.

- Это не может быть озером, потому что оно слишком большое.

- Возможно. Зачем тогда придумали назвать море «Озеро»?

- В мире много странных вещей, и нехорошо забивать ими голову.

- Послушай! Я пытаюсь тебе кое-что доказать. Это не море, это действительно озеро, потому что вода в нём стоячая, и оно пресное.

- Пресное? Как это?

- Не солёное.

- А с чего бы ему быть солёным? Если ты насыплешь в него соли, станет солёным.

Она передумала ему что-либо доказывать. Всю информацию о морях и озёрах она узнала из дневника дяди Томаса, а он узнал от «великанов». Ей нужно было сначала доказать, что великаны существуют, в остальное ей бы уже точно поверили. Она уже видела себя – посреди столичной площади, рассказывая толпам людей о том, что они живут в огромном заблуждении. Потом паника, крики, некоторые соглашаются с ней, некоторые нет, и в итоге её выгоняют из столицы, и велят больше здесь не показываться.

- Знаешь, Юлиан, ты живёшь в огромном заблуждении.

- Прямо, в огромном?

Эвелин обвела взглядом гладь озера – вдалеке видны были люди в скорлупах разного размера, рыбаки на берегу (они ловили самых миниатюрных обитателей озёр), и детей в воде:

- Как же вы меня все достали…

Юлиан уже привык к значению этой фразы, и как можно быстрее повернул обратно.

 

 

 

Глава XXII

Каждую среду у дворецкого был выходной – он готовил Эвелин как можно больше еды, и уезжал в свой родной город. Эвелин в свой родной город никогда не тянуло, тем более теперь, когда она стала совсем другим человеком (то есть, нечеловеком). Если уж она уехала куда-нибудь, это навсегда. И не надейтесь, что я сейчас опишу исключение из этого правила – «И всё же однажды она поехала с ним, и испытала большую радость при виде своего родного дома, в котором всё ещё всё было расставлено как в номере гостиницы. Она даже посетила музей, в котором хранились загадочные метеориты, и встретилась со своими родителями, и старыми друзьями». Фантазируя о своём возвращении в родной город, она вдруг вспомнила о друзьях детства. Не то, чтобы она начала вдаваться в воспоминания о детстве – просто увидела перед собой лица своей лучшей подруги, и друга. Кстати, они оба одновременно женились незадолго до переезда Эвелин в собственную квартиру.

Сейчас девушка ничего не помнила из своего детства, кроме имён своих лучших друзей, да и не стала вспоминать. Она лежала на балконе, на который можно было выйти через запертую комнату. Он был просто огромный, и тоже заставленный растениями, как лестничная площадка. На балконе, параллельно стене комнаты, была лестница, которая вела на третий этаж. Эвелин была там только однажды – это было неимоверно грязное место, полное щелей в стенах – видимо, Томас Уинстон совсем не ремонтировал этот этаж.

Лёжа на балконе, она уже второй час читала книгу, которую ей дал Джордж. Кроме смешных и грустных стихотворений, здесь было несколько рассказов. Сейчас она начала читать первый рассказ – это был миф. Не то, чтобы она очень любила мифы, но в этом рассказе было больше всего картинок.

Вот, я написала весь миф целиком:

«Рассказ о злых великанах

Из всех мифов – о сотворении мира, о конце света, о первой любви и первой ненависти, этот миф – самый главный, так как он рассказывает об истории всех нас.

Прошло около тридцати поколений с тех пор, как всё произошло. Краем, где сейчас находится наша Англия, правила очень богатая семья. Им принадлежало пшеничное поле, прекрасный фруктовый сад, озеро, и деревня, которую населяли около десяти семей. Но богатым хозяевам этого было недостаточно. Они всевозможно издевались над жителями деревни – брали слишком большие налоги, заставляли всех работать в поле и ухаживать за садом, и требовали докладывать о каждом родившемся ребёнке или домашнем животном. Если в семье рождался третий ребёнок, его забирали к себе, и превращали в поросёнка или ягнёнка. Это были злые чародеи – люди боялись их силы, и потому никогда не осмеливались возражать им.

Но одной летней ночью произошло чудо – сам Бог заступился за жителей деревни – он спустил на землю сильный ливень, несущий страшное наказание, и все жители деревни укрылись от него, по велению Господа. Но в это время чародеи находились на пикнике, и не смогли так уж быстро спрятаться. На следующее утро они проснулись великанами. Страшное наказание подействовало так же на насекомых (видимо, за то, что слишком часто кусали людей и скот), и даже сама природа видоизменилась. Не пострадали лишь добрые жители деревни, и их скот.

Но, увы, злым чародеям не хватило этого наказания. Она схватили всех жителей деревни, и бросили их к кровожадным драконам.

Чудом, почти все семьи выжили, и положили начало нашей старой доброй Англии. И как бы ни мешали чародеи – сколько снегов и ливней они бы ни посылали, ничто нас не уничтожит»

- Нет, ну честное слово! Правда же на лицо! Я уже сама видела три вариации – почему никому не взбредёт в голову просто составить их и понять правду?.. – воскликнула Эвелин.

Она посмотрела вдаль, где с трудом угадывалась деревня:

- Вы такие глупые. Знайте, когда-нибудь я просто покину ваш мир. Ведь я здесь в меньшинстве, и я никогда не открою вам глаза. Вы слишком уверенные в себе глупцы.

Она вздохнула, и спустилась на улицу, чтоб полить небольшой сад вокруг замка.

 

 

 

Глава XXIII

В детстве у Эвелин был лучший друг Тимоти. Как ни странно, она никогда не знала его фамилии, как и фамилии своей лучшей подруги – Риты. На самом деле нельзя сказать, что они были лучшими подругами – Эвелин решила, что наличие девочки для общения делает её немного нормальнее в глазах окружающих, чем она является на самом деле. Она всё время убеждала себя, что от каждого человека, с которым общается, она непременно получает что-нибудь. Рита была самой общительной девочкой в округе, и Эвелин надеялась перенять у неё это качество. Но очень её обижал тот факт, что сама Эвелин не была лучшей подругой Риты. Она всегда считала, что достойна быть хоть чьей-нибудь лучшей подругой, ведь видела себя отличной советчицей, неревнивой, независтливой, и умела сочувствовать и поддерживать близких людей в любых ситуациях. К её глубочайшему огорчению, пожалуй, за всю её жизнь, ей не выпало случая побыть чьей-нибудь лучшей подругой. Она действительно давала людям дельные советы, но, будучи странной и стеснительной девочкой, у которой неизвестно, что на уме, ей было тяжело заставить людей слушать её.

Тимоти был поистине хорошим другом, и из-за его довольно привлекательной внешности, Эвелин жила с мыслью, что если он в неё влюбится, она будет на седьмом небе от счастья.

Не смотря на довольно чёткие планы на будущее, со временем, она совсем ушла в воображаемый мир, и шаблон идеальной жизни сохранился в её памяти, только главные герои периодически менялись. Иногда она представляла, что будет, если она выйдет замуж (о слове «когда» не могло быть и речи – только «если»), сможет ли она воспитывать детей, и будут ли у неё потом внуки. Вся ситуация – что она – старая бабушка, сидит и вяжет в кресле, казалась ей слишком уж нереальной, и она очень боялась дожить до этого момента. В итоге она поставила себе цель: либо она выйдет замуж, у неё будут дети и внуки, и этот кошмар воплотится в жизнь, либо она доживёт до 35-и лет, и умрёт в одиночестве от безысходности и отсутствия цели жизни. Всё же она надеялась никогда не расставаться со своими единственными друзьями.

Из-за огромного количества несбыточных фантазий, она совсем не замечала того, что происходит с ней и окружающей средой. Если бы она хоть иногда, отвлекалась на людей, чтобы подвести итоги: сколько ей и её друзьям лет, какое сейчас время года, сколько книг она уже прочитала, есть ли у неё шанс выйти замуж за Тимоти, и насколько она отдалилась от Риты, то увидела бы, насколько реальность далека от фантазий. У людей, окружавших её были вовсе не те цели, что у неё. Многие девочки в её возрасте завидовали тому, что Эвелин так свободно общается с противоположным полом, что даже не замечает этого.

Несколько воспоминаний из реальности, у неё всё же сохранились.

Однажды, когда ей было около 13-и лет, она с Тимоти шла домой из музея (единственное место в городе, куда она любила ходить). Им встретились его друзья, и он начал что-то им оживлённо рассказывать. Эвелин немного отстала, и старалась не смотреть на них. Вдруг она заметила, что её обступили, и Тимоти что-то со смехом рассказывает, при чём, о ней:

- А что, мы с Эвелин поженимся, да, и у нас даже будет первая брачная ночь. И ещё какая! Хе-хе. Разве нет, Эвелин? – и он поцеловал её в щёку.

Она не особо осознавала происходящее – способность оценивать каждую ситуацию куда-то делась, и она воскликнула:

- Нет!

От неожиданности все замолчали, и испуганно посмотрели на неё. Она повернулась на каблуках, лицом к Тимоти, и тихо и холодно произнесла:

- Ты ничтожество. Разве ты не видишь, насколько я выше тебя? Я не застенчива, я не с приветом. Просто я выше всего этого, - и она указала пальцем на всех его друзей по очереди.

А потом пошла прочь – все послушно расступились с её пути.

Придя домой, всё ещё ни о чём не думая, она зашла к себе в комнату, и стала перед зеркалом (странная привычка, но Эвелин всегда смотрела на себя в зеркало перед выходом из дому и по возвращении). Ей всегда нужно было время, чтобы сосредоточиться на своём отражении. Она посмотрела себе в глаза, и ужаснулась – такой злой ухмылки у неё никогда ещё не было. Должно быть, она напугала их до смерти.

- Стоп! – сказала она и подошла ближе к себе. Отражение осуждающе кивнуло:

- А теперь, Эвелин, скажи мне, пожалуйста, что ты только что сделала?

- Послала его и его дружков к чёрту!

- Почему?

- Потому что он меня оскорбил… Он разговаривал обо мне будто меня нет, либо будто я настолько глупая, что мне приятно слушать, как он разговаривает обо мне.

- Разве ты не этого хотела? Ты ведь каждый вечер представляла себе, как вы поженитесь. Разве не это ты представляла себе?

Она отвела взгляд и посмотрела на отражение своих туфлей:

- Нда… видимо, всё же не совсем об этом. О чём-то высшем.

- Ты правильно сказала, ты действительно выше их. Всех их. Ты выше Тимоти… и Риты… и всех их друзей.

- Вот именно, - с грустью ответила она.

Она закрыла глаза и увидела лицо Тимоти – до чего же милое у него лицо. Она видела, как они танцуют вдвоём, прямо среди разноцветных облаков, и у неё в волосах цветы. Вот о чём она мечтала. Выходит, что её желания немного отличались от желаний её друга.

Возможно, не только он так плоско думал о ней:

- Неужели тут только у меня голова на плечах?

- Где тут?

- Во всей Англии.

- Возможно, - ответило её отражение без никаких эмоций.

- Вот кто я такая. Я собственное отражение. Или даже хуже – я тень своего собственного отражения. Ничтожество.

Она снова закрыла глаза, и увидела, как она, одна, идёт по улице в королевском наряде, и все ей кланяются, но она смотрит на них с презрением – это они ничтожества, а не она!

Отражение заглянуло ей в глаза:

- Вот видишь, ты намного умнее их. Ты не можешь, ты никогда не сможешь нормально общаться с людьми, потому что ты не обычный человек. Ты слишком много понимаешь об этом мире, чтобы быть обычным человеком.

- Вот как?

- Именно так. Отныне ты никогда не будешь человеком. Ты просто нечеловек – ты нечто более. И они никогда этого не поймут.

- Потому, что глупые слишком! – с триумфом воскликнула она, и отражение одобряюще кивнуло.

- Вот и всё.

Она представила, что её отражение закрыл занавес, как в театре. Теперь она знала своё предназначение – быть выше всех людей вокруг, делать только то, что хочется, и в итоге они когда-нибудь сами исчезнут с её пути. Просто однажды она действительно докажет, что знает что-то, чего им никогда не понять. И эта странная надежда сохранилась по сей день.

Уже на следующий день, все её фантазии были направлены в другую сторону. Она видела себя высоко на горе, на золотом троне, в красном платье, а под ней бушевали стихии, уносящие сотни жизней. А точнее, что-то вроде гражданской войны, наперебой с природными стихиями. И она чувствовала, что с каждой минутой становится всё величественнее.

С того дня она не разговаривала с Тимоти, да и с Ритой тоже (за компанию). Иногда она натыкалась на Тимоти или Риту, и одаряла их лучезарной улыбкой, отчего они обычно отпрядывали в сторону, и от этой реакции Эвелин чувствовала себя, как ни на есть лучше.

Потом Тимоти женился, и Эвелин поставила на нём крест. А когда Рита вышла замуж, и не попросила её быть подружкой невесты, то девушка и вовсе переехала на другой конец города, где поселилась в маленькой уютной квартирке на втором этаже в двухэтажном доме, и устроилась работать в кондитерскую, прямо под домом.

Она радовалась, осознавая, что вовсе не нуждается в человеческом обществе, и ей сильно мешали «поклонники», регулярно поджидающие её у кондитерской. В таких случаях у неё автоматом включалась всё та же лучезарная улыбка, сметающая всех с пути, и она медленно качала головой в знак отказа, глядя каждому в глаза.

Иногда она даже издевалась над ними: зайдя в кондитерскую, не отреагировав на очередного безнадёжного романтика (что, почему-то, давало ему надежды), она оставляла внутри свою сумку, и выходила обратно, ни слова не говоря, давала ему маленькую записку, в которой было написано имя и адрес одной из работниц кондитерской. Однажды, к её ужасу, один всё-таки клюнул, и, через несколько недель, Корнелия Слоу (та, что принимала заказы на торты) вышла замуж. Правда, её муж никогда не признался ей, что это Эвелин подло подставила его.

 

Глава XXIV

И всё же, всё время всё сводилось к Юлиану. Конечно, я могла умудриться закончить книгу, не раскрывая эту «проблему», но вряд ли это бы вам понравилось… Так что, в этой главе я подведу итог истории любви человеконенавистницы!

Эвелин иногда думала, что нелепо так сильно любить человека, что даже не помнить его внешности, и не пытаться узнать о нём ничего. Она предпочитала любить мечту, созданную на основе реального человека, и сама этого не понимала. На самом деле, если бы Юлиан, вдруг (действительно, это было бы неожиданно), решил жениться на ней, она бы отказалась.

И вот, одним осенним вечером (как считается, самое романтичное время), она сидела в кресле в зале и читала книгу Джорджа, точнее, она дремала с книгой перед глазами. Слуга неслышно подошёл к ней, сел на соседнее кресло, и ждал, пока она его заметит. Эвелин покосилась на него, и закрыла книгу:

- Да?

- Эвелин, я только хотел спросить… я хочу… мне понадобится… можно мне дня три отдыха?

- Наверно, но… это ещё зачем?

- Ну как же? Чтобы… я женюсь, понимаешь? – это было радостным событием для него, но он всегда замечал, что Эвелин не одобряет эту тему.

Девушка вскочила с кресла, и осталась стоять. Юлиан тоже встал, и по привычке отошёл на полшага, чтобы она не смотрела на него снизу вверх. Она смотрела на него так пристально, что он подумал, не нашла ли на неё вновь какая-нибудь напасть. Эвелин немного пошаталась, как певица, чтобы не упустить ритм, и через полминуты, заговорила совсем без голоса:

- Ж-женишься?

Она так безумно заулыбалась, что Юлиан отвёл взгляд на пол, и ответил, немного со смехом:

- Да, а что такое? Дворецким запрещено жениться?

- Не смейся, умоляю тебя! – прошептала она.

- Я… я же вернусь, я не собираюсь увольняться, я знаю, тебе эти хлопоты ни к чему…

- Ага… хлопоты… не волнуйся… я пойду, п-прилягу, мне нехорошо.

Юлиан протянул ей руку, чтобы помочь ей удержать равновесие, но она отпрянула от него, и пошла наверх чуть быстрее обычного. Он сел в кресло, совсем ничего не понимая – ведь, даже если Эвелин против замужества, она не должна ТАК его осуждать!

Он исполнил все свои обязанности, и пошёл спать в свою комнату.

Эвелин лежала на постели, и не хотела верить только что случившемуся – она пыталась превратить всё это в фантазию: просто, пока она дремала, ей приснился кошмар! Но ведь во сне она бы не поступала так – во сне она была решительной, у неё не пропал бы голос! Такая слабость недопустима! Ведь она всегда была готова узнать, что он женат или помолвлен, и всегда знала, что она должна была ответить, если её опасения подтвердятся, а теперь она ведёт себя совсем непохоже на себя, и даже совсем непохоже ни на одну героиню из всех книг, которые она читала. Столько героев и героинь – безжалостных убийц, коварных леди, сердце которых холодно как лёд, почему же она никогда не могла быть похожа на них? Всего одно качество – Холод, это всё что ей было нужно! С помощью фантазий, столько лет подряд, она строила себя из героев книг, и была уверена, что когда-нибудь достигнет своей цели, а теперь?

Спешу вас разочаровать, в эту ночь главная героиня не проронила ни слезинки, и от этого ей было ещё хуже – ей хотелось затопить собственными слезами весь замок, за одну ночь, и тогда к утру она полностью вымоет из себя все жалкие человеческие чувства, но… Но!

К утру она всё же заснула, и Юлиан, как всегда, разбудил её к завтраку.

(С тех пор её болезни, он посчитал обязательным подниматься на её этаж, и проверять, не решила ли она снова забраться под потолок)

Она открыла глаза и повернулась к нему. Было видно, что он ждал ответа – отпустит она его на несколько дней, или нет.

- Конечно, ты можешь идти. Только… - она хотела сказать что-нибудь откровенное, но даже сейчас, когда всё кончено, и это был бы всего лишь факт, который всё равно ничего не изменит, не смогла, - я забыла, что хотела тебе сказать… - она наивно улыбнулась, якобы смущаясь своей девичьей памяти.

Стол в зале был накрыт – чай и пудинг с джемом… Ням-ням.

Вот знаете, я тут ведь сижу голодная, и сама себя убиваю фантазиями о пудингах! Кстати, кому интересно, лично я никогда пудинг не ела, и если его не едят с джемом, пардон за диз… это… дезинформацию, что ли… я пошла есть, а Вы читайте дальше.

Юлиан пошёл в конюшню, чтобы забрать своего жука для поездки, а Эвелин сидела, и пыталась завтракать. И тут она, неожиданно для самой себя, встала, пошла к сундуку с деньгами, и достала из него довольную сумму – чуть меньше годовой зарплаты её дворецкого. Она застала Юлиана у самих ворот, и попросила его слезть с телеги на несколько секунд. Девушка протянула ему мешочек:

- Я надеюсь, ты не тратил всю свою зарплату на твою будущую жену, на случай если всё-таки потратил – это тебе компенсация.

Юноша так обрадовался, что обнял её – она положила голову ему на плечо, и на мгновение закрыла глаза. Больше двух лет пронеслись у неё перед глазами.

Потом он, как всегда, поцеловал ей руку, и поехал в каком-то направлении.

Эвелин взялась за решётку, и долго смотрела ему вслед, а когда он свернул, в своих фантазиях она продолжала видеть вдалеке его телегу с жуком.

«И какого чёрта мне так легко и счастливо? Неужели я правда любила юношу? Вряд ли они с женой также будут любить друг друга, как я его, но я-то… я ведь человек нереальный, я не могу выйти за него замуж, я могла взять его на работу личного слуги, и взяла, а замуж я бы не смогла»

За три дня Эвелин прошла неимоверную эволюцию – весь первый день она думала в точности те мысли, которые думала вчера, и сегодня утром, и ещё все те мысли, которые относились к Юлиану, с первой их встречи. И только сейчас поняла, что всё время, без остановки – от рассвета до заката, в течение более двух лет – она думала только об одном единственном человеке! И она казалась себе глупой, из-за того, что не видела, что происходило с ней всё это время! Ведь она жила, ровно, не улавливая смены времён года, не думая о своих родственниках и прежних друзьях, совсем, будто она два с половиной года находилась в коме!

И сейчас, так неожиданно, ей было свободно, и она видела всё вокруг. Столько потерянного времени! Сколько смешных ситуаций она пропустила мимо себя, сколько открытий она не открыла! Ведь год назад она открыла то, что великаны существуют, а точнее, что лилипуты существуют, и даже не осознала этого! Она читала дневники человека, самого лучшего в мире, и вместо того, чтобы пытаться запомнить каждое слово, и построить в уме образ её дяди, она всё время думала совсем о другом человеке! А ведь Юлиан не знает, что они лилипуты, он вообще об этом никогда не задумается! Его никогда не заинтересует география, он не жаждет открыть невиданные земли, за территорией Англии. Он неинтересный, он глупый, он неромантичный, он… он чёрствый, и он лгун! Вот, что Эвелин впервые подумала о Юлиане, когда он впервые отдалился от неё дальше обычного. Поверьте мне, она сама не сможет привести доказательства этих качеств, так же, как и прежних его качеств, которые испарились, в тот же миг, когда Юлиану приспичило жениться! А это были честность, доброта, заботливость, щедрость, понимание, сочувствие… Ещё вчера Эвелин видела его самым красивым и умным юношей на Земле, в то время, как теперь он превратился в заурядного человека, и теперь-то она считала себя человеконенавистницей, и в его адрес первым делом! Зря она вообще возомнила его исключением!

Вот так!

Весь последующий день, она была свободна как ветер, она смотрела в окно около часа, она приготовила себе какую-то гадость на кухне, просто, с целью самой приготовить еду, и быть может, если бы не наступила ночь – принялась бы за уборку своей спальни! (куда она никогда не пускала Юлиана с целью уборки). И она демонстративно выбросила его из головы!

На следующий день, она его простила. Но не из любви, с любовью покончено, а просто так – по старому знакомству. Как-никак, это человек, который провёл с ней столько времени, был вынужден терпеть все её настроения, будет некрасиво, если она встретит его ненавистным взглядом. И с этого момента, она будет помогать ему с любой проблемой, и, не мешало бы, прибавить ему зарплату.

Вот те, кто сейчас подумали о том, что Юлиан не вернётся (ну, мало ли… наткнётся на пару свирепых насекомых) – нет! Вы насмотрелись классических мелодрам. И что же вы хотите, чтобы несчастная девушка винила себя, что никогда не пыталась проникнуть в его чувства, и в итоге  вообще покончила жизнь самоубийством?! Мой вам совет, не смотрите слишком много мелодрам и сериалов – смотрите комедии и фантастику.

Глава XXV

Ладно, писать больше нечего, кроме концовки!

Конечно, было бы интересно, если все события, которые я описала в 24 главах, окажутся всего лишь очень длинным сном двадцати…летней (а вот как сказать… двадцатитрёхлетней??? А, именно так…) девушки. Или вообще, сном окажется вся её жизнь, и она с трудом поверит, что она на самом деле не миниатюрная, и не живёт в Англии 19-ого века! (Типа, как Алиса в Стране Чудес) Но тогда, наверно, она покончит жизнь самоубийством, поняв, насколько глубоко разочарование! Никакого тебе замка, никакой тебе любви, никакой тебе реальности!

Или… да! На четвёртый день вернётся Юлиан, и вдруг заявит ей, что, он тоже "эволюционировал" за эти три дня, и, в общем, он отменил свадьбу, и  хочет жениться на ней, потому что знает, что она его любит. (Но, конечно, и он к ней тоже неравнодушен, чтоб вы не подумали, что это уступки из-за повышения зарплаты!) И тогда Эвелин посмотрит на него с глубокой жалостью, и ответит, что не любит его лично, после чего последует краткое содержание всех её размышлений за время его отсутствия, и в итоге… Юлиан заявит, что она глупа, и… Ну ладно, я же обещала, что с Юлианом покончено, так что, обойдёмся без него!

И всё же, я сама выбрала нужное завершение такой нелогичной жизни!

Эвелин всю ночь, и до рассвета, просидела в "запертой комнате" (я называла её так всю книгу, не буду менять традиции), а, как только увидела маленький краешек солнца над пшеницей, встала, села за письменный стол (единственный раз за всю жизнь в замке), написала письмо, и прикрепила на ворота замка:

"Дорогой Юлиан, я не хочу больше ничего этого, замок твой целиком и полностью, можешь жить в нём со своей женой, и будущими детьми, деньги в сундуке в спальне, а во вновь-запертую комнату запрещаю входить! Пожалуйста, сам прикрой эту дверь чем-нибудь сливающимся со стенами, чтобы не вызывать любопытства у гостей.

И… если мы как-нибудь столкнёмся на улице, мне будет приятно, если ты узнаешь меня первым.

ПС: никогда не думай о том, что у меня на уме – свихнёшься!"

В конце она расписалась и поставила печать дяди Томаса – буква "Т" в середине цветка.

Затем она поднялась на балкон, и легла у самого края, спиной к рассвету.

В такие минуты бездействия, она обычно вела диалоги с Юлианом, но сейчас ей не о чем было с ним говорить, поэтому она вспомнила о тени своего отражения, и принялась оживлённо рассказывать ей о том, что случилось с последней их беседы. Эвелин казался ужасно постыдным тот факт, что она влюбилась в мечту на основе реального человека. Это говорит о том, что трезвостью ума она никогда отличалась, и её поведение, а особенно, периодическое пропадание голоса, понижает её на несколько уровней. Ведь особы, которые выше всех людей никогда не будут так себя вести!

Теперь она думала о том, что делать дальше:

- С замком всё ясно, ты уже даже письмо написала, - ответила тень отражения Эвелин, сидящая на краю балкона, напротив.

- Да, но что будет со мной?

- А что может быть с тобой? Тебе, конечно, не 35 лет, но ничего… Подумаешь, немного перевыполнила план "умереть когда жизнь станет откровенно бесцельной"…

- Да. Наверно, именно это я и сделаю.

Девушка прокрутила в уме все способы самоубийства, и ей стало отвратительно, что люди найдут её труп. Поэтому она решила пойти подальше, и тогда её сочтут пропавшей без вести, и через некоторое время просто похоронят какую-нибудь её вещь. Странно ли, что она размышляла обо всём этом спокойно глядя на растения на балконе?

Было решено пойти к озеру, и, привязав себе камень к ногам, утопиться. Тогда она и умрёт, и труп не найдут! Она посидела ещё немного, а потом зашла в спальню, и принялась укладывать вещи. Она взяла свою сумку, положила в неё побольше еды (если честно, неизвестно зачем – разве важно, умрёт ли она будучи голодной?), затем надела своё бордовое платье, шляпу, и старые тряпичные туфли (раз уж с них всё началось). Затем она взяла простыню, и завернула в неё всю свою одежду.

С собой она также взяла шкатулку с шариками, дневники дяди, и ключ от запертой комнаты. Всё остальное не представляло особой ценности, и она просто оставила всё как есть. Спустившись вниз, она попрощалась с пятью фарфоровыми фигурками, стоящими вряд на камине, потом не выдержала, и взяла их с собой.

С сумкой в одной руке, и простынёй с одеждой в другой, она вышла через калитку, посмотрела в последний раз на свой замок, и увидела, что солнце освещает его изнутри совсем как в первый день, когда они впервые вместе пришли сюда, и отправилась пешком в столицу. Пожалуй, впервые за всю её жизнь, она ни о чём не думала – просто с трудом ставила ноги на острые камни (она совсем привыкла ездить в повозке, да и туфли были слишком изношенными), и смотрела на небо.

Примерно через час ходьбы, она остановилась, и со всей силы бросила простыню с одеждой вглубь непроходимой чащи.

Все остальные вещи она собиралась забрать вместе с собой в озеро.

Ещё через час к ней вернулись мысли. Она снова начала строить в уме своё будущее.

Кстати, из её фантазий могут получиться неплохие варианты концовки…

На Эвелин, ей богу, как с трубы, напали два свирепых насекомых (на кого-то из них они должны же были напасть - на то они и свирепые насекомые!)

Эвелин благополучно вернулась в Стар-Таун - читайте первую главу!

Эвелин пошла на юг, и дошла-таки за несколько дней до поселения великанов где её…раздавил ботинок великана или пришибли дверью насмерть, или на неё напал местный кот… или приняли в качестве какого-нибудь доказательства … Это уже не важно…

Все эти варианты концовки вертелись в её голове, и она всё равно остановилась на самоубийстве.

"Было бы хорошо, если бы у меня не было душевных чувств! Если бы у меня не было чувств, я была бы самым счастливым миниатюрным нечеловеком на Земле! Но я бы не знала, что счастлива, потому что не чувствовала бы счастья! Если бы я была поистине безнадежной, бесчувственной, человеконенавистницей, ничего Этого со мной никогда бы не произошло! Я бы не выделялась среди других детей настолько, чтобы дядя завещал мне всё своё состояние, я бы не отказывала юношам, стоящим каждое утро у моей кондитерской, я бы вышла за первого встречного, потому что знала бы, что никогда не влюблюсь… За Тимоти! И тогда вообще не было бы Юлиана в моей жизни! Хотя… человек без душевных чувств не может быть человеконенавистником – он будет просто равнодушен к людям… Ладно, это не важно, у меня есть ещё два пункта, которые я так и не смогла выполнить – безнадёжной меня назвать трудно, да и истинной человеконенавистницей я вряд ли могу считаться (ведь уже сделала столько исключений по отношению к людям!)". Эвелин оживлённо вела монолог перед пшеницей, потом перешла на диалог с Юлианом, и вспомнила, что она вроде как уже его не любит, так зачем же продолжать мечтать о нём? Теперь ей было неимоверно грустно, но совсем не одиноко, и это её удовлетворяло.

Она уже точно знала место, где утонет: столица тянулась вдоль берега озера, и чем ближе к задней стене, тем меньше людей там находилось. Она решила пройти внутри города до задней стены, и выйти через какую-нибудь щель, а не обойти его по берегу озера.

Она зашла в столицу, впервые обратив внимание на всё – забор состоял из больших камней, и песчинок в промежутках, из города наружу свешивались вьющиеся растения, в тени которых стояли привязанные жуки, лошади и другие животные. Сейчас её мир вдруг показался ей довольно затейливым, возможно, слишком затейливым для маленького мирка под колпаком…

У неё немного сжалось сердце, что она только сейчас заинтересовалась людьми. Хотя она продолжала их ненавидеть, ей вдруг стало занятно узнать, что они о чём-то думают, что-то строят, сочиняют… Может, и у них есть какие-нибудь мысли? Может, среди них есть даже умные люди, с которыми она могла бы найти общий язык. Ведь где гарантия, что она единственная человеконенавистница на всю Англию?

Но она сразу отрезала: "Если иногда они и задумываются о чём-нибудь, я это уже давно сделала, и это доказано! Ведь в итоге я одна знаю, что мы миниатюрные в большом мире! С ними бы действительно можно было говорить, если бы они не выгнали в своё время "иностранцев", которые благородно хотели открыть этим дуракам глаза! Вот из-за таких дураков я сейчас иду топиться!"

Она прошла по главной улице, пересекающей весь город от края до края, и упёрлась в самый дальний дом.

"Хоть бы остановил кто!" – с досадой подумала она – ей так хотелось наорать на кого-нибудь, и сказать наконец эту фразу "эх вы, ничтожные существа, довели до самоубийства несчастную человеконенавистницу!" Между домом и забором должен быть узкий зазор. Улицы были построены так, что нечаянно до забора невозможно дойти. Целых десять домов стояли впритык друг к другу, и заслоняли заднюю стену. Эвелин пришлось обойти их всех, прежде чем добраться до стены. Такие тесные постройки на любого производили гнетущее впечатление! Не говоря уже о существе по имени Эвелин (определение будет слишком длинным), не спеша идущей на самоубийство. Нащупывая нетвёрдо-лежачий камень, она сама удивлялась своему спокойствию: "А сколько стихов написали… Делов-то! А может, это потому что я собственно отличаюсь от них, поэтому я по-другому отношусь к смерти…" – когда она подумала именно это слово, спокойствие как рукой сняло, и она уже начала думать вслух:

- Что же это я делаю?! Как это просто! Теперь эти дураки подумают, что я самоубилась из-за несчастной любви? Ведь кому в голову придёт, что это все 4500 англичан виноваты в моей смерти? Что же это я… может, может… может, он ещё вернётся!..

Тень её отражения вдруг появилась прямо перед Эвелин и грозно сказала:

- Действительно, что же это ты? Забыла, зачем сюда пришла?! А ну марш в озеро! Сейчас опять чего надумаешь… Может ты ещё сейчас побежишь его искать? Ты его ещё от жены отбить попытайся – вот это будет номер! И с каких это пор тебя интересует, что подумают люди? Люди и трупа твоего не найдут.

- Я просто хочу подумать!

- Хватит думать! 23 года думаешь и думаешь, и думаешь, и думаешь, - закричала она, - раз в жизни, Эвелин, сделай хоть что-нибудь! Хватит сидеть сложа руки, ты хоть умри нормально… как и подобает уважающей себя человеконенавистнице.

- Ладно, ладно! – воскликнула Эвелин, и вытолкнула один из камней. К её счастью, она смогла спокойно выбраться через дыру, и оставить тень своего отражения в столице:

- Нечего мне указывать, а то я и тебя за человека считать начну.

Она облокотилась на стену и закрыла глаза от усталости (ведь она от самого замка ни разу не остановилась).

 

 

Глава XXVI

Выйдя из города не через главные и усердно охраняемые ворота, она с гордостью отметила, что это первый раз, когда она делает что-то нечестно – никогда в её жизни ни одно её желание не покидало мир фантазий, она никогда не пыталась выступить против её мира, и только сейчас она искренне скорбела о зря прожитых 23 годах жизни. Ведь она могла сделать столько всего! Ведь она могла обратить внимание Тимоти на то, что он ей понравился! И, быть может, к этому дню у неё уже был бы ребёнок, и у неё не было бы необходимости проводить сутки за сутками лёжа на балконе, внушая самой себе, что жизнь её прекрасна. О чём она может вспомнить, покидая этот мир, кроме как о бесчисленных фееричных фантазиях? Всё, что она помнила это… Бесконечное количество друзей, с которыми она почти каждый день встречалась, чтобы провести очередной пикник, или прогулку к озеру, о первом свидании с Тимоти, когда он подарил ей самый прекрасный цветок на земле, и она хранила его пока он не рассыпался, о весёло проведённом времени в лучшей школе Стар-Тауна, о том, как она впервые поехала в столицу одна, чтобы самой купить себе свои первые духи, и о том, как каждое утро она встречалась со своими лучшими подругами – Джессикой, Жанной и Ритой, чтобы накрасить друг дружку, и она вспоминала столько курьёзных моментов, связанных с этим! Она поистине гордилась такой беззаботной жизни в кругу многочисленных друзей, и она была счастлива.

Но и это счастье никогда не покидало мира её фантазий, она не сделала никого счастливым, она не подарила никому своей безграничной любви, и люди никогда не вспомнят о ней с улыбкой, разве что из сочувствия к бедной девушке, которая так и не научилась общаться с людьми.

Она схватилась за голову, пытаясь вернуть все те счастливые фантазии, которыми она жила, но ничего не выходило – её окружала реальность – реальность, которой она почему-то ужасно противилась, хотя та не была такой уж ужасной.

Эвелин прислонилась к забору спиной, и закрыла глаза. В ней не боролись никакие чувства – она не чувствовала ни ненависти, ни злости, ни счастья, ни любви – только тепло камня, и шум за стеной – она не слышала его, она чувствовала! Чувствовала сотни людей – грустных, радостных, злых, суетливых, и она хотела попросить у каждого из них прощения за то, что он её не встретил, за то, что каждого из них она обделила улыбкой – даже вежливой! За то, что люди, существовавшие в её жизни не знали, что они были единственными людьми, существовавшими в её жизни, и она хотела обнять всех, кто когда-либо подумал о ней хорошо, несмотря на ответную ненависть с её стороны, и это всё, что она хотела сделать.

Она ощущала нежное прикосновение цветка, свисающего со стены, ласкание ветра по её рукам и лицу, нежную теплоту солнца, и влагу от озера, и впервые она поняла, что весь мир любит её, и ей стало поистине стыдно, что она пыталась закрыться от этой любви всевозможными способами, и что со дня своего рождения, она с нетерпением ждала дня своей смерти.

Она чувствовала усталость от своей ненависти, она чувствовала обиду на себя саму, она снова попыталась убедить себя в том, что прожила свою жизнь вовсе не зря, и слабо махнула рукой в сторону, отвечая самой себе, что всё это неважно.

Неважно.

 

Глава XXVII

Она заснула, стоя спиной к стене, и когда проснулась, то обнаружила себя совсем новым человеком. И с радостью отметила, что она радовалась, чувствуя себя человеком.

Она глубоко вдохнула, не ощутив привычной тошноты от воздуха, которым дышат сотни людей, а наоборот – всем телом она впитывала свежесть утра, и отдавала свою тихую радость росе, песку, камню, траве, цветам, озеру, небу и Солнцу.

Эвелин осторожно пошла к дереву, опасаясь лишиться этой радости, и получить взамен своё будничное отвращение к столь невинному миру.

Подходя всё ближе к огромному стволу дерева, она начала понимать, что мир не такой невинный, как ей кажется на этот момент, но это её не тревожило – в принципе, она помнила, почему так ненавидела всё вокруг себя, но это напоминало ей старый запутанный сон, о котором проще всего забыть.

И вот она поднялась по корню к самому стволу, и отметила про себя, что это тот самый миг, когда она действует.

- Ну вот я и исчезла, - прошептала она, обернувшись на стену столицы.

Она вытащила из-под юбки все опоры, делающие её более пышной, сняла с себя все нижние юбки, туфли, шляпу, оторвала пышные крылья рукавов, и осталась в очень длинном бордовом платье на тонких красных бретельках, в котором она всегда чувствовала себя королевой. Она заткнула полы юбки за пояс, и платье сделалось вполовину короче. Теперь ей было намного легче лезть по стволу, чем она и занялась.

Сперва, она тщательно проверяла каждый выступ коры на прочность, но потом немного научилась, и стала подниматься быстрее.

Наконец, она увидела тяжёлый стеклянный потолок. Между разрезом стекла и стволом было сантиметров десять, так что она видела не потолок, а скорее просто плиту, висящую в воздухе, в трёх метрах от неё. Она поднялась ещё выше, и смогла залезть в очень широкое горизонтальное углубление в коре. Она могла на четвереньках обползти вдоль этого "шрама" весь ствол. Когда-то ствол этого дерева обвило кольцо проволоки, потом оно продолжало расти, и проволока глубоко врезалась в древесину. И так образовалось очень удобное углубление для лилипутов, решивших посидеть на дереве и поглядеть на "небо" сверху.

Зрелище было ужасающее, и она не могла оторвать глаз – она смотрела немного поверх стеклянной плиты, покрытой толстым слоем пыли – Англия была похожа на музейный экспонат. Где-то вдалеке она увидела гусеницу с длинными крыльями, стоящую на длинных лапах прямо на этой плите, и являющуюся стрекозой.

Девушка не могла понять, почему они не могли видеть существ, топчущихся по их миру, но позже она заметила, что их небо не было просто цельной плитой из нетающего льда. Это была частая решётка, благодаря которой воздух спокойно проникал в их мир, а капли дождя раздроблялись, превращаясь в водяную пыль, и приземлялись на города, как туман. Эту плиту поддерживало несколько колонн в середине, и по углам. Вокруг всей Англии был не очень высокий стеклянный забор, который защищал страну от ветра и разной живности, живущей на полях, из забора "вырастали" колонны, которые поддерживали небо. Всего этого девушка не видела, но она смутно представила себе стеклянную коробку с прорезями в стенах, под самым потолком.

«Круто – я стою на краю света… Стоит ли мне теперь идти к великанам? Наверняка, они умнее всех этих «англичан», ведь они не живут под колпаком, и они большие – у них есть возможность развиваться, расширяться… - вряд ли они так же думают о моде, деньгах и религии, как англичане. Наверно, они намного возвышеннее… не такие замкнутые, не такие лживые, не такие самодовольные… как эти самовлюблённые, эгоистичные, эгоцентричные монофобы – «англичане»! Но я не пойду к великанам... из-за странного чувства предстоящего разочарования… к чему мне это всё! Можно просто любоваться на небо сверху, и жить… самой… Самой за себя!.. вот что-то, чего я никогда не делала…»

Теперь она задумалась, куда ей лезть дальше – ей хотелось походить немного по небу, но она бы не допрыгнула. Тогда она продолжила лезть вверх по стволу – она потратила немало времени, пытаясь вылезти из тоннеля. Она уже совсем хорошо научилась лазать вертикально, и трудности возникли только когда она наткнулась на первую ветку. Эвелин только заметила, что ей вдруг приходится лезть не вертикально, а будто ствол уходит из-под ног, и скоро ей придётся висеть на руках. Она ухватилась изо всех сил руками и кончиками пальцев ног, и попыталась вспомнить, что же это могло быть, и, наконец, вспомнила картинку из какой-то книги, где было нарисовано дерево – его ствол разделялся на много других, и, видимо, сейчас она лезет по одному из них. Тогда она немного вернулась, и стала подниматься по "главному" стволу, пока не добралась до верхней стороны ветки, тогда она перешла на неё, и, уже через несколько десятков "ярдов", она шла по удобной, очень широкой дороге. По обе стороны "дороги" она видела очень длинные колосья, которые росли вверх ногами, прямо с неба. Потом она увидела прямо над собой ещё одну огромную ветку, которая почти ложилась поперёк её пути. Хоть дорога и была ровной, она вся состояла из глубоких трещин, в одной из которых Эвелин всё-таки застряла, и разодрала ногу до крови, пытаясь вытащить её. Со временем она заметила, что дорога постоянно сужается, и испугалась – не придётся ли ей балансировать на тоненькой веточке. Но тут она увидела что-то интересное – прямо из ветки росли несколько висячих колосьев – они росли далеко вниз, возможно, до самой земли. Не долго думая, она принялась спускаться по одному из них – дерево почти целиком росло за Англией, так что, спустившись по "лиане", она очутилась бы в сказочном мире эльфов. Она потратила почти час, спускаясь по лиане, и даже остановилась перекусить булочкой с мёдом, упёршись ногами о черенок листа, и обняв лиану одной рукой. Когда она добралась до самого конца, и повисла на кончике листа, то обнаружила, что лиана заканчивается довольно высоко над землёй.

Девушка начала кричать как можно громче "Снимите меня отсюда!!!", хотя скорее надеялась на встречу с драконом, которых, по слухам, здесь пруд пруди – который съест её, чтоб не мучилась.

Но, вместо дракона, она увидела внизу человека (такого же, как она) – хотя, она не была уверена, что это человек – она видела только круглый плетёный диск, идущий куда-то, и тянущий за собой повозку с огромным ведром воды (или чем-то в этом роде).

- Эээй!!! Вы человек? Снимите меня отсюда!!!

Человек остановился, и поднял голову (она только увидела, как диск повернулся ребром к ней):

- Где ты? Откуда тебя снять?

- Я тут, прямо над тобой!!!

Он забегал вокруг повозки, очевидно, думая – что делать. На некоторое время он скрылся в траве, и Эвелин увидела его на самом высоком цветке. Он оборвал с нескольких цветов лепестки, принёс их к повозке, и устроил мягкую подстилку. Казалось бы, это не похоже на скорую помощь, но всё это заняло у него не больше минуты.

- Прыгай, не бойся! – крикнул он, и Эвелин, зажмурившись, отпустила руки.

Приземление было совсем безболезненным – ей даже понравилось. Если бы она жила в нашем мире, она бы знала, что это называется адреналин.

Он помог ей встать:

- Ты цела?

- Да, очень даже, всё нормально.

Человек снял шляпу, и она увидела, что это был юноша её возраста. Он был рыжий, и очень веснушчатый.

- А я никогда раньше не видела оранжево-волосых людей, - сказала она, вытаскивая юбку из пояса.

- А я никогда не видел таких девушек в такой странной одежде.

- Что странного? Это как раз самое модное платье в Англии. Правда, я его два с половиной года назад купила… Оно ещё было с каркасом и рукавами… - она попыталась нарисовать в воздухе пышные рукава.

- А, так ты англичанка?

- А ты что думал?.. А у вас тут все рыжие?

- Не знаю, я давно не видел "всех", - ответил он, но не стал объяснять, потому что увидел рану на ноге девушки, и полез в телегу за лекарством.

- Интересно… Знаешь, я никогда не ожидала от людей такой помощи.

- А где ты видишь людей? – ответил юноша, не глядя на неё.

- Не знаю… где-то же здесь должны быть люди… В каком-нибудь вашем городе… - то, что, судя по всему, юноша не считал самого себя человеком, её ни сколько не волновало.

Он начал мазать ей ногу какой-то липкой зелёной жидкостью:

- Да, в городе, я уверен, люди есть, хотя я уже давно не проверял. Понимаешь, я живу здесь, в корнях дерева уже несколько лет, и давно не видел людей. Вот, за последние два года, ты первый человек, которого я встретил.

Эвелин счастливо заулыбалась, распознав наконец своего «коллегу». Всё же, она не верила в счастье:

- Так ты что, живёшь один?

- Да.

- Почему?

- Потому, что я не хочу видеть людей. Они мне неинтересны… Да и я им не особо нужен…

- Могу сказать то же самое, - Эвелин радостно закивала.

- Знаешь, у меня есть идея. Мы, видимо, коллеги. Давай будем жить вместе, под деревом.

- Давай. Кстати, а разве мы не незнакомые люди, и не должны сначала познакомиться, потом перейти на "ты", а потом жить вместе?

- Мы уже перешли на "ты". Но если это так необходимо… Меня зовут Нарцисс, мне 20 с чем-то лет… 23, кажется, и я никогда не видел необходимости общения с людьми.

- Меня зовут Эвелин, а остальное всё так же… а то, что тебя зовут Нарцисс, это значит, что у тебя нарциссизм?

- Любопытное наблюдение… У меня был нарциссизм, пока я не встретил тебя.

- Могу сказать то же самое… Это комплимент?

- Да.

Они некоторое время смотрели друг на друга.

Затем пожали друг другу руки, обнялись, и теперь оба были согласны жить вместе под деревом, и умереть в один день.

Эвелин немного хромала, и впервые была рада получить помощь от человека. Хотя, я не уверена что получить помощь от человеконенавистника это одно и тоже…

- Так значит, я сейчас за границей?

- В прямом смысле этого слова.

- А разве заграница находится не на севере?

- Страна оптимистов, из которой вы получаете всё, что вас балует, находится на севере.

- Не нас, а их.

- Да, правильно. Извини. Просто лично я живу на юге…

- Ого… вот что значит, тебе действительно захотелось уйти от людей… А я просто поселилась в замке.

- У тебя был личный замок в Англии???

- Не совсем… я жила там со своим слугой… - на мгновение в её мыслях вспыхнули все романтичные воспоминания, и она очень сильно пожелала вернуться в Англию, и чтобы всё было как раньше. Только ничего не будет как раньше, потому что Юлиан женился на обычной девушке и счастлив жить в неведении. Её брат Джордж понял, что она просто ушла из их мира (но не умерла, как решила полиция), и присвоил себе половину её денег. А Эвелин осталась жить с Нарциссом, со временем они передумали просто-жить-под-одной-крышей, и у них родился сын Эван, и дочь Норма – первые два человека, живущие в свободном мире между Ивовым деревом, и озером, в цветочном поле.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Эпилог

Ой, ну неужели вы серьёзно собрались читать даже ЭПИЛОГ?

Ну, разве чтобы не разочаровывать столь преданных читателей…

Загадочные метеориты – это несколько «пуль» из дробовика… а синий ковёр на стене – маленький квадратик из джинсы… остальное я вроде объяснила раньше…

 

 

Книга основана на реальных фантазиях.

 

Колодяжная София. 2006 г… ещё какая-то информация нужна?.. а то я не знаю…